ше их пути никогда не пересекались. Он с живым любопытством открыл дверь посетителю.
Старрет сразу перешел к делу. Знает ли Грейдон легенду о караване с сокровищами, который вез Писарро выкуп за Инку Атахуальпа? Предводители каравана, услышав об убийстве своего монарха мясником-конкистадором, спрятали сокровище где-то в глуши Анд.
Грейдон слышал эту историю сотни раз; он даже подумывал о поисках сокровищ. Он так и сказал. Старрет кивнул.
– Я знаю, где они, – сказал он.
Грейдон рассмеялся.
В конце концов Старрет убедил его; убедил по крайней мере в том, что стоит поискать.
Грейдону этот великан понравился. Была в нем какая-то грубовато-добродушная прямота, которая позволяла не замечать следы жестокости во взгляде и в очертаниях рта. Старрет сказал, что с ним еще двое, оба его старые товарищи. Грейдон спросил, почему они выбрали его. Старрет прямо ответил: потому что он способен оплатить экспедиционные расходы. Сокровища они разделят поровну. А если ничего не найдут, Грейдон первоклассный геолог, а район, куда они отправляются, богат полезными ископаемыми. Он, несомненно, сделает важные открытия, которые они сумеют с выгодой продать.
Грейдон задумался. Никаких заказов у него не было. Ему только что исполнилось тридцать четыре года, а с окончания Гарвардской высшей геологической школы одиннадцать лет назад у него ни разу не было настоящего отпуска. Расходы он может себе позволить. Если ничего больше, по крайней мере будет интересно.
Он познакомился с двумя товарищами Старрета: Сомсом, долговязым, мрачным, бывалым янки, и Данкре, циничным и забавным маленьким французом, они выработали соглашение, и Грейдон подписал его.
По железной дороге они добрались до Серро де Паско – это был самый близкий город к той дикой местности, с которой начинался их путь. Неделю спустя они в сопровождении восьми осликов и шести arrieros, или носильщиков, уже находились среди хаоса горных пиков, между которыми, как указывала карта Старрета, пролегал их маршрут.
Именно эта карта убедила Грейдона. Не пергамент, а лист тонкого золота, почти такой же гибкий. Старрет вытащил его из маленькой золотой трубки древней работы и развернул. Грейдон осмотрел и не увидел на листе никакой карты, вообще никакого изображения. Старрет повернул его под углом, и стали ясно видны линии.
Это был великолепный образчик картографии. В сущности не карта, а скорее рисунок. Тут и там любопытные знаки; по словам Старрета, они вырублены на скалах как указатели. Их предназначали для тех представителей древней расы, которые пойдут за сокровищами, когда испанцев сметут с земли.
Грейдон не знал, ключ ли это к сокровищу выкупа Атахуальпы или к чему-то другому. Старрет говорил, что ключ. Но Грейдон не поверил его рассказу о том, как он стал обладателем этого золотого листа. Тем не менее была какая-то цель у изготовителей карты, была причина, почему они с таким искусством спрятали ее изображение. В конце этого пути ждало что-то интересное.
Знаки на скалах оказались именно там, где указывала карта. Радостные, предвкушая богатые находки, заранее представляя себе, как они их потратят, они двигались вслед за знаками. Путь неизменно вел все дальше в глушь.
Наконец arrieros начали роптать. Они сказали, что приближаются к проклятому району – Карабайским Кордильерам, здесь живут только демоны. Обещания награды, просьбы, угрозы заставили их пройти еще немного дальше. Однажды утром четверо проснулись и обнаружили, что все arrieros исчезли, прихватив с собой половину осликов и большую часть припасов.
Они пошли дальше. И тут знаки подвели их. Либо они потеряли след, либо карта, которая до сих пор вела их по верному пути, наконец солгала.
Местность, в которой они оказались, была совершенно безлюдной. С тех пор как две недели назад они останавливались в деревне племени куича, им не встретился ни один человек. В той деревушке Старрет напился огненного индейского самогона. Пищу находить становилось все труднее. Было мало животных и еще меньше птиц.
Хуже всего были изменения, происшедшие со спутниками Грейдона. Насколько они радовались первым успехам, настолько же впали в уныние сейчас. Старрет постоянно напивался и то шумно и сварливо ссорился, то угрюмо о чем-то думал.
Данкре стал молчалив и раздражителен. Сомс, по-видимому, пришел к выводу, что Старрет, Грейдон и Данкре сговорились против него; либо они сознательно пропустили, либо вообще стерли знаки-указатели. Только когда эти двое присоединялись к Старрету и напивались индейским самогоном, которым нагрузили одного из осликов, они веселели. В такие моменты Грейдон видел, что все неудачи они готовы приписать ему и что его жизнь может оказаться подвешенной на тонкой ниточке.
В тот день, когда началось великое приключение Грейдона, он возвращался в лагерь. С утра он охотился. Данкре и Сомс вместе отправились в очередной раз на отчаянные поиски утраченных знаков.
Как бы в ответ на свои предчувствия, Грейдон услышал оборвавшийся на середине женский крик: материализовались смутные опасения, охватившие его, когда он несколько часов назад оставил Старрета одного в лагере. Грейдон