.

египетского типа, с большими полуночными зрачками. Нос маленький и прямой; брови ровные, черные, почти сросшиеся. Волосы, черные, похожие на облако или сгусток тумана. На низком широком лбу узкая золотая лента. В ленту вделано изогнутое серебристое перо caraquenque – птицы, чьи роскошные перья в прошлом шли только на плюмажи для инкских принцесс.

      На руках золотые браслеты почти до тонких плеч. На маленьких ногах высокие, из оленьей шкуры, полуботинки со шнуровкой. Она гибка и стройна, как девушка-ива, которая ожидает, когда Кваннон пройдет сквозь мир деревьев, принося им новый зеленый огонь жизни.

      Девушка не индианка… и не дочь древних инков… и не испанка… расу ее он не знает.

      На щеках ее синяки – следы пальцев Старрета. Ее длинные стройные руки коснулись щек. Девушка заговорила – на языке аймара.

      – Он умер?

      – Нет, – ответил Грейдон.

      В глубине ее глаз вспыхнуло горячее пламя; он готов был поклясться, что это пламя радости.

      – Хорошо! Я не хотела бы, чтобы он умер, – голос ее стал задумчив, – по крайне мере… не так.

      Старрет застонал. Девушка снова коснулась синяков на щеках.

      – Он очень силен, – прошептала она.

      Грейдону показалось, что в ее голосе звучит восхищение; подивился, может, ее красота – лишь маска примитивной женщины, преклоняющейся перед грубой силой.

      – Кто ты? – спросил он.

      Она долго-долго смотрела на него.

      – Я – Суарра, – ответила она наконец.

      – Но откуда ты? Кто ты? – снова спросил он. Она не соизволила ответить.

      – Он твой враг?

      – Нет, – сказал Грейдон. – Мы путешествуем вместе.

      – Тогда почему… – она указала на распростертую фигуру, – почему ты так ему сделал? Почему не позволил ему поступить со мной, как он хотел?

      Грейдон вспыхнул. Вопрос, со всем, что в нем подразумевалось, задел его.

      – Кто я такой, ты думаешь? – горячо ответил он. – Мужчина не должен позволять такое!

      Она с любопытством смотрела на него. Лицо ее смягчилось. Она сделала шаг к нему. Снова коснулась синяков на щеках.

      – А ты не думаешь, – спросила она, – почему я не зову своих людей, чтобы наказать его, как он заслужил?

      – Думаю, – замешательство Грейдона было откровенным. – На самом деле думаю. Почему ты их не зовешь, если они близко?

      – И что бы ты делал, если бы они пришли?

      – Не позволил бы им взять его… живым, – ответил он. – Не я.

      – Может, поэтому, – медленно ответила она, – я и не зову.

      Неожиданно она улыбнулась. Он шагнул к ней. Она предупреждающе подняла руку.

      – Я – Суарра, – сказала она. – И я – Смерть!

      Грейдон ощутил холодок. Снова ему в глаза бросилась ее чуждая красота. Может, в легендах о населенных призраками Кордильерах правда? Он никогда не сомневался, что за ужасом, который испытывали индейцы, за бегством arrieros скрывается нечто реальное. Может, она один из духов, один из демонов Кордильер? На мгновение эта фантастическая мысль показалась совсем не фантастической. Потом