и так далее».
Третий закон древнейшего словообразования:
«Мужские и женские половые органы, а также акт их совокупления – в древности, изначально, назывались одинаково».
Примечание к Третьему закону словообразования:
«В некоторых языковых группах происходили незначительные отклонения в наименованиях мужского и женского естества. Следы этих отклонений можно проследить на основании анализа современных слов. Например, в русском языке: мужчина – „он“, а женщина уже не „он“, а – „она“. В английском: не „he и he“. А „he и she“. В испанском: не „el и el“. А „el и ella“. А вот в казахском, хакасском, тувинском и многих других языках: „он“ и „она“ называются одинаково – „ол“. Но эти отклонения никоим образом не влияют на формулировку и применение Третьего закона древнейшего словообразования».
Четвёртый закон усложнённого словообразования:
«Дальнейшее усложнённое словообразование в древности, происходило в основном с помощью пояснительных и указательных дополнений и приставок к древним смысловым корням. А также путём создания двух- и трёх-корневых слов, где один корень дополнял или пояснял другой».
Первое примечание к Четвёртому закону усложнённого словообразования:
Древние приставки подтверждали, дополняли или уточняли смысловые значения древних корней. Иногда, правда, всё было намного проще: приставленные к древним корням приставки, просто создавали новое слово, которым и назывался новый предмет, или что-либо иное, например какое-либо ранее не обозначенное действие. Эти приставки не имеют ничего общего с приставками современных слов. Современные приставки ставятся в начале слов (поэтому они и «приставки»). А древние приставки приставлялись, как перед корнем, так и после него, и количество этих приставок могло быть гораздо больше двух, (их вообще могло быть столько, сколько нужно).
Второе примечание к Четвёртому закону усложнённого словообразования:
Слова, которые обозначали что-то неясное, непознанное или неконкретное, могли вообще не иметь корневых составляющих. Они в сплошь могли состоять из набора указательных или пояснительных приставок, как например, в словах подобных слову «естество»: «Есте Се Тово» (есть это «То»). То есть, слово «естество» означает, что в нём «есть некое – То». Среди частиц, составляющих подобные слова, может вообще не быть частиц, которые могли бы представлять из себя имена существительные. В составе слова «естество» ещё можно допустить, что в качестве имени существительного здесь выступает – некое «То». А вот в слове «осязание»: «Осе Зане Е» (это потому что есть), с именем существительным уже будет похуже. Нет, можно конечно сделать смысловой упор на этом самом – «осе», и вроде как сделать его именем существительным. Но можно ведь и придать этому самому «осе» некую неконкретность, или неопределённость, и имя существительное растворится, как призрак.
Третье