легавых.
Что до лошадей то, пожалуй, каждая нация, да и чуть ли не каждая провинция, могла похвастаться своей особенной и ими любимой лошадиной породой. Но первые места по спросу и стоимости занимали среднеазиатские и арабские породы. Не отставали также испанские, южно-французские и английские жеребцы.
И, конечно же, огромнейшей страстью любого почтенного вельможи, помимо охоты и лошадей, было оружие. И первое место на всех рынках и ярмарках по праву занимали толедские оружейники, хотя уже начинавшие уступать свою доселе нераздельную монополию миланской школе. Впрочем, уже довольно скоро, возможно, вследствие тайной договорённости, между двумя мощнейшими конкурентами произошло разделение рынка. Так, в Толедо стали больше специализироваться на изготовлении клинкового оружия, в то время как Милан достиг пределов совершенства в производстве защитных доспехов. Пожалуй, единственным достойным конкурентом Милана в деле изготовления доспехов был немецкий Нюрнберг. Толедская же сталь равных себе не имела.
В этот раз господину Клоду приглянулась превосходная пара бладхаундов, лучше других гончих подходящих для поимки подранка, за которую он выложил добрую половину прихваченного с собой серебра. Что же до чистокровного арабского рысака, также весьма приглянувшегося барону, то чтобы за него расплатиться, ему пришлось отдать всё имевшееся при себе золото и серебро, да ещё ждать два дня, пока слуги продадут тридцать мешков зерна, так как торговавший лошадьми генуэзец отказался брать зерно в качестве доплаты. На оставшиеся деньги барон решил сделать некоторые подарки своим приближённым, ну и, конечно же, любимой супруге и её фрейлинам. В частности Альберу, как первому оруженосцу, достался превосходный испанский стилет.
Когда барон со своей свитой возвратился в родное поместье, приготовления к празднику шли полным ходом. Весь замок копошился в предпраздничной суете. Каждый слуга, каждый челядник был занят и спешил поскорее управиться со своим делом. Через распахнутые настежь ворота загоняли овец, телят и свиней, которых тут же, во дворе, забивали, свежевали и затем передавали поварятам из замковой кухни. Десятки челядных женщин обваривали и ощипывали цыплят и уток и потом также передавали их поварятам. Из крестьянских телег пажи-прислужники выгружали мешки с мукой и корзины с яйцами и овощами. Из обширных подземных погребов оруженосцы-кравчие доставали бочки с вином и несли их в специально отведённую подсобку рядом с огромным флигелем, в котором располагалась кухня. Весь нижний двор замка был залит животной кровью от заколотого скота и усыпан пухом и перьями, летящими с ощипанной птицы. Отовсюду слышалась брань и приказные выкрики, перемежающиеся с хохотом и перчеными шутками.
За день до начала торжеств барон лично проследил за ходом всех приготовлений, посетив главную кухню и выслушав доклады своих камергеров.
Уже