Впрочем, какая разница? Пусть заботится о себе сам. Но вместо этого…
Вместо этого она подошла к одному из окон своей комнаты. Глядя на темневшее вдалеке море, она размышляла о капитане. Было между ними что-то общее. Человек, оказавшийся в чуждой среде и вынужденный принять иное обличье, чтобы избежать опасностей. Когда она его немного придушила, он даже не сопротивлялся – просто выжидал, будто заранее знал, что она не доведет дело до конца.
Чертыхнувшись себе под нос, она захлопнула ставни и отошла от окна.
Лежа без сна, Люсьен прислушивался. Сначала из коридора донесся тихий шелест нижних юбок служанки, потом послышались чьи-то тяжелые шаги. Похоже, слуга гасил светильники на ночь. Судя по звукам, коридор представлял собой открытую галерею, обращенную к морю. Когда его спасительница, выходя из комнаты, открыла дверь, он почувствовал в воздухе соль и услышал шум волн. Девушка сказала, что отсюда до Ла-Коруньи три мили, однако это место явно расположено ближе к морю, чем город. Отсюда до берега не больше мили, а если ветер по-прежнему дует с севера, как три дня назад, то еще меньше. Во всяком случае, с тех пор ветер стал слабее, поскольку ставни двустворчатого окна совсем не скрипели. Разглядывая металлические детали, покрытые патиной, Люсьен сделал вывод, что здание старое. Сбоку от широкой притолоки он заметил царапины. Но, приглядевшись, понял, что это не просто царапины, а зарубки, выстроившиеся аккуратными столбиками. Что это – дни? часы? месяцы? Люсьен лежал слишком далеко, чтобы рассмотреть их получше. Почему эти отметины оставили на стене?
На маленьком деревянном столике возле кровати лежала Библия. Рядом стояла бронзовая статуэтка Иисуса Христа с терновым венцом на голове. Сверху на стене Люсьен увидел украшенный богатой резьбой золотой крест. Выходит, хозяева дома – католики и определенно люди набожные. Малейшее движение стоило Люсьену острой боли в израненной спине. Французы хорошо отделали его своими саблями, когда он пытался угнаться за войсками генерала Хоупа.
Между тем Люсьен ощутил, что жар усиливается. Его трясло в лихорадке. Вот бы та девушка вернулась, принесла ему воды и хоть недолго посидела подле него… Однако в комнате царила все та же тишина.
Но вернулась незнакомка только ранним утром. На этот раз она привела с собой крупного мужчину лет пятидесяти, одетого в весьма эффектный алый с голубым доломан эстремадурского гусара, и двоих молодых людей.
– Позвольте представиться, капитан. Я – сеньор Энрике Фернандес де Кастро, так же известный как Эль Венгадор. Насколько понимаю, вы обо мне слышали?
Люсьен окинул оценивающим взглядом знаменитого командира местных партизан. Суровые темные глаза, пышные усы… В здешних местах этот человек пользовался немалым влиянием, и поэтому его боялись. Дочь была на него совсем не похожа.
– Если английские войска не вернутся, Испании не справиться в одиночку. Наше дело будет проиграно, капитан, – произнес он на чистейшем кастильском диалекте.
– Увы, сеньор, испанские