церковь, Саня делал записи. Чтобы снять общий план, я ушел далеко в поле, к стогам, промочил ноги. Когда фотографировал с крыльца магазина, неподалеку остановился колесный трактор, грохоча незаглушенным двигателем. Двое парней, в сапогах и спецовках, подошли. Они попросили меня сделать им карточку на память. Пока я разговаривал с ними, подвернулся еще один – низенький, вдребезги пьяный мужичок. Он стоял сбоку – молча, упорно – и то и дело валился на меня; мне приходилось его придерживать. Трезвых здесь, казалось, вообще не было. Казалось, что одна и та же смутная, неприглядная фигура возникала то поблизости, то вдали, в перспективе сельской улицы, судорожно дергалась на неверных ногах, оступалась в лужи, цеплялась за заборы и настойчиво, с мистической целеустремленностью, куда-то продвигалась.
Парней я сфотографировал и записал адрес. В благодарность Коля и Сергей помогли мне взобраться на верхний этаж церкви по доскам, приставленным к пролому в своде. С гордостью они показали мне сохранившуюся после третьегодичного пожара настенную живопись; здесь я тоже сделал несколько снимков.
Потом я сфотографировал здание каменных лавок, резной крылечный столбик, деревянный двухэтажный дом с арочными перемычками наружных оконных откосов, крупную каменную часовню на бывшем кладбище, превращенную в сельский клуб. Время подходило к семи, пора было закругляться. Мы вышли на дорогу и, не теряя времени, зашагали в сторону Сокола. Изредка нас обгоняли машины, но на наше голосование не останавливались. Километров через пять нас подобрал «уазик». Водитель высадил нас на окраине Сокола, у железнодорожного переезда. Городским автобусом мы добрались до автостанции, и тут оказалось, что рейсов до Вологды в этот вечер уже не будет. И вообще никаких не будет. Автостанция закончила свою работу. Нам посоветовали выбираться на южную окраину города, на архангельское шоссе. Опять мы ждали автобуса, ехали до конечной остановки, опять долго шли, минуя пригородные деревни, и, выйдя наконец на шоссе, голосовали попутные машины. Потом ехали в кабине старенькой «Колхиды» с прицепом. Непривычное ощущение от езды в машинах этого типа: как будто собственной грудью рассекаешь воздух перед машиной, дорога убегает непосредственно под ноги. Так должна была чувствовать себя резная фигура под бушпритом старинного парусника. Шофер правил молча. Мне нравится то выражение – сосредоточенное и вместе с тем отстраненное, – с каким хороший шофер смотрит на дорогу перед собой. Вот когда проявляется все лучшее в человеке!
26.07.1984. Вчера выехали в село Устье. Дорога заняла около трех часов. По лавам у Высоковской запани переехали на правый берег Кубены. В Устье моросил дождь. Мы спустились к реке. С катера, готового отвалить от берега, спрыгнул парень, подошел к нам. Оказалось – знакомец Подъяпольского, тоже Саша. С ним и с его женой Валей Подъяпольский познакомился несколько лет назад, когда, работая в мастерской Гнедовского, выявлял здесь «деревяшки».
Расставшись с Сашей, мы пообедали