не понравился запах, слишком резкий.
– Он ими провонял?
– Нет, от него пахнет только мужской парфюмерной водой, – качнула головой Надя.
– Понятно, значит, секса у них еще не было, – констатировала факт всезнающая Вика.
– Точно? – обрадовалась Надя.
– Точно. Но ты не забывай проверять воротнички рубашки на предмет помады, вот этой самой красно-кирпичной, и принюхивайся. Когда пойдет в душ, стяни телефон и проверь контакты, появились ли новые друзья.
– Хорошо, – кивнула Надя. – Но только это не правильно, и низко.
– На войне все способы хороши! – возразила Вика, доедая пирожное. – И вот еще что, у меня в той же поликлиники работает дочь постоянной заказчицы пирожных. Как раз сегодня после двух дня повезу ей заказ, ну и попрошу узнать, дежурил ли вчера твой благоверный, так ли все было, как он тебе свистел.
– А она откуда узнает?
– Так она вчера как раз и дежурила. Поменялась, чтобы на выходной день попасть на юбилей матери, – ответила Вика, подливая чаю в чашку подруги. – Ты пей чай, пей, и пирожные кушай, и самое главное, не показывай своему ко… Илье, что ты подозреваешь его в неверности. Уяснила?
– Да, – Надя откусила большой кусок пирожного и кивнула еще для верности.
– Вот и отлично. Тогда, я пошла, если что, звони, сотовый у меня всегда при себе, так что я на связи, – поцеловав Надежду в щеку, Вика, вытирая след яркой помады, ободряюще ей улыбнулась. – Не грусти, все будет хорошо! Мы обязательно все выясним насчет Ильи. И если вдруг он окажется паршивой овцой, то и держать его не нужно. Пусть плывет, рыбка золотая.
– А если нет? Если он не паршивая овца? – с робкой надеждой спросила Надя.
– Тогда возьмем его за одно место и выпытаем, откуда у него эта помада, – улыбнулась Вика, подхватывая сумку на плечо. – Ну, все, пока-пока, я помчалась, жди вечером звонка.
– Хорошо, – Надя проводила подругу до двери и, помахав ей на прощание, вернулась за стол, радуясь, что за все это время не было ни одного посетителя.
Припудрив покрасневшее лицо, она допила остывающий чай. На душе было так противно, так тошно, словно на нее выплеснули целое ведро помоев. Илья. Ее милый, заботливый, любящий муж изменяет ей. Господи, неужели это правда? Мысли в голове лихорадочно метались из одной крайности в другую. Нет, она отказывается верить в это! Илья не мог, не мог так поступить с ней. Она уверена, что всему этому есть какое-то объяснение. Руки сами потянулись к сотовому. Сейчас она ему позвонит, и спросит, что это за помада и откуда она взялась в его машине… в их машине! Одинокая слеза медленно скатилась по щеке, Надя сердито вытерла ее ладошкой. Сморгнув, она стала набирать мужа. Нет! Телефон был отложен в сторону. Вика права, нельзя сейчас припирать Илью к стене. Если он виноват, то все равно будет отпираться и лгать, лихорадочно думать, где и на чем прокололся, станет аккуратнее, и тогда им будет труднее что-то доказать. А если он не виноват, то оскорбиться до глубины души, что его подозревают и обвиняют в том, чего он не совершал.