был нужен зритель. Просто необходим.
Даже обычный человек, не маньяк и не извращенец, не прочь пощекотать себе нервы. Любопытно взглянуть на настоящее убийство. Пусть в глазах будет темнеть, подкатят приступы тошноты, но любопытство возьмёт верх. Кто-то, сидящий глубоко внутри каждого из нас, хочет видеть это. Потому что тогда он растёт, набирает силу, и в какой-то момент может даже выскочить наружу, завладеть человеком полностью, как завладел он той кучкой подростков, месивших ещё живую, стонущую от боли плоть.
Глава 2
Но утром я, несмотря на бессонную ночь, был бодрым и полным энергии. Я чувствовал, что стал уже не тем человеком, что меланхолично размышлял вчера о своих вечерах в машине и добродушно подтрунивал над бывшим хулиганом. Посмотрев то видео, я стал другим: жёстким, злым и едким.
Первым делом я связался с моими бывшими коллегами и спросил, находили ли за последнее время тела двух молодых людей со множественными гематомами и следами удушения. Проверив все сводки, мне сказали, что нет.
Тогда я позвонил в благотворительную организацию, занимавшуюся поиском пропавших без вести – чуть ли не основному моему работодателю. Там я получил список всех исчезнувших юношей подходящего возраста. Список был небольшим, но чутьё подсказывало, что нужных мне людей в нём всё-таки нет.
К полудню я спустился вниз, где возле машины уже лузгал семечки Лёха.
– На работе отгул взял, – сказал он, – так что весь день свободен, без базара.
Парень плюхнулся на пассажирское сиденье, окинул салон машины взглядом эксперта и заключил:
– Классная тачка!
– Типа юмор?
– В натуре!
– Нечасто ей приходится такое слышать. Её главное достоинство – незаметность и малый расход топлива. Никаких понтов.
– Зато даже магнитола есть. Можно включить?
– Валяй.
Радио было настроено на волну новостей, которые я иногда слушаю в дороге. Но происходящее в мире моего спутника не заинтересовало.
– Надо поставить правильный музон.
Лёха долго крутил тумблер, пока из динамиков не раздалось:
Золотые купола на груди наколоты,
Только синие они, и ни крапа золота.
От этого полного вселенской печали голоса лицо парня просияло, будто бы он услышал что-то родное.
– Что, тоже хочешь нательную живопись? – спросил я.
– Нет.
– Зачем тогда эти сказки про благородных воров?
– Ну, всем людям нужны свои сказки. Типа историй про всяких там героев и рыцарей. Мы вот верим в благородных воров, которые живут по понятиям, а большинство – в честных министров или щедрых олигархов.
Спорить с этим неожиданным заявлением мне никак не хотелось. Так что я лишь пробормотал:
– Да ты, оказывается, философ.
– А то!
Слушать жалобы на тяготы тюремной жизни мне долго не пришлось – до Ховрина мы доехали минут за десять. Но оказалось,