с оружием в руках, то можно было бы рассчитывать в качестве вознаграждения за услуги получить часть австрийской Ломбардии. Во всяком случае, повторял Батталья, нейтралитет никуда не годится.
Это мнение, всю мудрость которого показали последующие события, слишком оскорбляло гордость и закоренелые предрассудки старой венецианской аристократии, чтобы его могли легко принять. Притом сторонились союза с Францией еще и потому, что не рассчитывали на продолжительность ее могущества в Италии, придерживаясь старой итальянской поговорки Италия – могила французов; венецианцы боялись остаться потом беззащитными перед гневом Австрии.
Всем трем предыдущим предложениям предпочли меру более удобную, отвечавшую рутине и бездеятельности старого правительства, – полный нейтралитет. Решили послать к Бонапарту проведиторов[13] с объявлением нейтралитета и просьбой уважать территорию и венецианских подданных. Французов боялись, но уже знали, что они обходительны и податливы при хорошем с ними обращении. Всем правительственным чиновникам было послано приказание обходиться с ними и принимать их как можно лучше и стараться приобрести расположение генералов и офицеров.
Бонапарт, вступая на территорию республики, был вынужден прибегнуть к такой же осторожности, как и венецианское правительство. Хотя эта держава и находилась в слабых руках, но силы ее были еще значительны, и не следовало вооружать ее против себя, иначе положение французов в Северной Италии становилось чрезвычайно затруднительным. Однако, соблюдая нейтралитет, следовало все-таки заставить Венецию терпеть французскую армию на своей территории; мало того, требовалось добиться, если возможно, чтобы она и продовольствовала французов за свой счет.
Венеция позволила австрийским войскам пройти через свои владения, что давало Франции повод разрешить себе всё и требовать всего, оставаясь в границах нейтралитета. Бонапарт, вступив в Брешию, издал прокламацию, в которой заявлял, что, вступая на венецианскую территорию, дабы преследовать императорскую армию, получившую свободный через нее проход, будет уважать права Венецианской республики, сохранит строжайшую дисциплину в своей армии и собирается платить за всё ею взимаемое; что он, наконец, не забудет старых уз, связывающих обе республики.
В итоге Бонапарт был хорошо принят венецианским проведитором в Брешии и продолжал движение. Он перешел Ольо, следующий за Адой приток По, и дошел до реки Минчио, которая, вытекая из озера Гарда, течет по Мантуанской долине и вскоре образует другое, меньшее озеро; у последнего и расположена Мантуя. Затем Ольо впадает в По.
Больё, подкрепленный 10 тысячами, решился защищать линию реки Минчио. Он выставил авангард в 4 тысячи пехотинцев и 2 тысячи кавалерии прямо перед рекой, в деревне Боргетто.
Главные силы заняли позицию за Минчио у Валеджо; резерв расположился немного дальше в Виллафранке; отдельные отряды