из фирмы приходилось проделывать трехчасовой путь на машине из округа Колумбия, чтобы встретиться с ним. Они были очень занятыми людьми, и Нейт ценил их внимание.
Смотреть телевизор в Уолнат-Хилле запрещалось из-за рекламы пива, а также потому, что во множестве фильмов и шоу выпивка и даже наркотики едва ли не прославлялись. По той же причине сюда не поступало большинство популярных журналов. Но Нейту это было безразлично. После четырех месяцев пребывания в клинике его не волновало, что происходит в Капитолии, на Уолл-стрит или на Ближнем Востоке.
– Когда? – спросил он.
– Ближе к полудню.
– После моей тренировки?
– Разумеется.
Тренировке помешать не могло ничто. Это была двухчасовая эпопея, в течение которой он истекал потом, кряхтел и испускал дикие крики под руководством своего персонального тренера – садистки с пронзительным голосом, которую Нейт втайне обожал.
Прежде чем появился Джош, он успел отдохнуть в своем люксе, пожевать кроваво-красный апельсин и еще раз полюбоваться заснеженной долиной.
– Выглядишь отлично, – сказал Джош. – На сколько ты похудел?
– На четырнадцать фунтов, – ответил Нейт, похлопывая себя по упругому плоскому животу.
– Строен, как молодой олень. Может, и мне стоило бы тут полечиться?
– Очень рекомендую. Еда здесь полностью обезжиренная и лишенная вкуса, ее готовит шеф-повар с каким-то акцентом. Порция занимает полблюдца: пару раз жевнул – и конец. Обед и ужин длятся минут семь, если жевать медленно.
– А ты, конечно, ожидал, что за тысячу долларов в день тебя будут кормить на убой.
– Джош, ты не принес какого-нибудь печенья или чего-нибудь в этом роде? Каких-нибудь чипсов? Наверняка припрятал что-нибудь в портфеле.
– Извини, Нейт. Я чист.
– И даже никаких карамелек?
– Извини.
Нейт съел дольку апельсина. Они сидели рядом, любуясь видом из окна. Тянулись минуты.
– Как ты? – спросил Джош.
– Джош, мне нужно вырваться отсюда. Я становлюсь роботом.
– Твой врач говорит, что надо подождать еще недельку.
– Хорошо. А что потом?
– Посмотрим.
– Что это значит?
– Это значит – посмотрим.
– Ну ладно, Джош, раскалывайся.
– Подождем и посмотрим, что будет.
– Джош, я смогу вернуться на фирму? Замолви за меня словечко.
– Не торопи события, Нейт. У тебя есть враги.
– У кого их нет? Но, черт возьми, это же твоя фирма! Твое слово там решающее.
– У тебя еще есть проблемы.
– У меня миллионы проблем, но ты не можешь выкинуть меня на улицу.
– Ну, с банкротством мы справимся. А вот обвинительный акт – это не так просто.
Да уж, непросто, от этого Нейт не мог отмахнуться. С девяносто второго по девяносто пятый год он не задекларировал около шестидесяти тысяч долларов побочных доходов.
О’Рейли швырнул апельсиновую кожуру