по части вооружения. На календаре была уже вторая треть XX века, а африканцы до сих пор использовали копья и луки. Имелось у них, правда, и огнестрельное оружие, но его большая часть была выпущена до 1900 года. Фашисты же не брезговали ни чем. Во время боев (вернее – бойни) у озера Ашанги они задействовали 140 самолетов, несших ипритовые бомбы.
Вторжение в Эфиопию напоминало избиение младенца и не могло не вызвать негодования международной общественности. Правда, дальше осуждений дело не пошло. Италию, поправшую Устав Лиги Наций, конечно, признали агрессором и даже ввели экономические санкции, распространявшиеся на запрет поставок вооружения и отдельных видов стратегического сырья, а также ограничение импорта итальянских товаров. Комментируя решение Лиги Наций, Черчилль скажет что «санкции оказались настолько неэффективными, что вызвали лишь раздражение дуче, не ослабив ни в малейшей степени его власти». Скорее наоборот, они лишь раззадорили Муссолини. Черчилль даже вспомнит по этому случаю известное изречение Макиавелли: «Люди мстят за мелкие обиды, но не за серьезные»157.
Санкции и в самом деле оказались бесполезными, просуществовав всего восемь месяцев и не повлияв на прекращение войны. Но самым тревожным знаком было не это, а слабость и неспособность Лиги Наций регулировать международные конфликты. В конце 1937 года победоносная Италия спокойно вышла из состава Лиги. К тому времени оккупация Эфиопии была признана Латвией (первой сделавшей этот шаг), Германией и Японией. В 1938 году оккупацию Эфиопии признает Великобритания. Однако еще в мае 1936 года Черчилль скажет, что «коллапс Эфиопии и ее успешный захват Италией знаменует собой завершение унизительной главы в британской внешней политике»158.
Самое же страшное заключалось в том, что захват Эфиопии был только началом. Как потом правильно скажет Черчилль, успех «блефа Муссолини» позволил «одному важному наблюдателю сделать для себя далеко идущие выводы»159. Проявленная Лигой Наций недееспособность наполнила агрессивные планы Гитлера уверенностью. Но сейчас интересно не это, а позиция самого Черчилля по разыгравшейся в Африке трагедии. Нападение Италии ни для кого не было секретом. К войне готовился дуче, к обороне своего государства – император Эфиопии Хайле Селассие I (1892–1975). Остальные рассматривали различные сценарии реагирования на немотивированную агрессию Рима, готовясь тем самым к началу вторжения. В конце августа 1935 года состоялось секретное обсуждение этого вопроса между главой Форин-офиса Сэмюелем Хором (1880–1959), Энтони Иденом (1897–1977) и Уинстоном Черчиллем.
Собравшиеся ожидали, что Черчилль станет придерживаться жесткой линии в отношении Италии, но, к удивлению Идена и Хора, он занял неожиданно умеренную позицию. По его мнению, начало военных действий против Италии целесообразно предпринимать только в том случае, если такой шаг будет принят «коллективно». Когда его попросили конкретизировать, что он понимает под «коллективными действиями», он пояснил, что имеет в виду