вы ничего, соображаете.
Мысленно она удивилась: «Если его впечатлила такая мелочь, за какую же дуру он меня принимает?»
– Вообще-то, Невестин не был похож на гомика, – продолжил Шульгин. – А зря вы не приперли Орлова к стенке. Как можно так халатно работать? Беретесь помогать черт-те кому.
Далила, скрывая раздражение, сообщила:
– Какая мне разница, какой у него интерес в этом деле? Я обещала ему продать свое мнение по поводу убийства Делягина, вот и пытаюсь это мнение честно составить.
– И все? – очумело спросил Шульгин.
– И все, – подтвердила она.
Майор загасил сигарету и яростно потянулся к пачке за новой, воскликнув:
– Параллельный мир, елы-палы! Мы тут в окопах за копейки корячимся, жизнью рискуем, а где-то там беленькие и пушистенькие дамочки мнениями своими успешно торгуют. И опять же за наш счет норовят.
– Я готова вам заплатить, – повторила Далила. Сбрасывая пепел мимо пепельницы, Шульгин зло процедил:
– Ладно, вы мне надоели. Рассказываю то, что помню, и расстаемся без слез, поцелуев, прощаний. Если что-нибудь подзабыл, не обессудьте. Три года прошло.
– Два, – уточнила Далила.
– Мне без разницы. Короче, на тот Новый год мне втулили дежурство, как холостяку. В «Александрию» мы примчали пчелой. Делягин с дыркой во лбу лежал рядом с елкой. Пуля навылет прошла. Позже выяснилось, что стреляли два раза. Думаю, сначала в живот, потом для верности в голову. Пули нашли, гильзы нашли, оружие рассосалось.
Далила спросила:
– И нет версий, куда оно делось?
Шульгин зло тряхнул головой:
– Версии есть, нет пистолета. Все удачно сошлось: и мешок с бабками к нам попал, и договоры на левый товар в сейфе лежали, и свидетели отыскались, и Невестин вину свою почти сразу признал.
– Какую вину?
– Да всю. Делягина он убивать не собирался, но мешок подменить не успел. Узнай Делягин про криминал, Невестину конкретно кранты. Про это он нам и плакался. И про то, что за «бабки» концерна с леваком операцию хотел крутануть, и про то, зачем Делягина пристрелил, про все колонулся, сволочь, а про пистолет ни гугу. Молчит, как рыба об лед.
– И чем вы это себе объясняете?
– Сообщником. Только так я могу объяснить.
– И что же вы не приперли Невестина к стенке? – ядовито поинтересовалась Далила. – Или вы только другим такие советы даете?
– Да сколько можно его припирать? – зло кусая фильтр сигареты, воскликнул Шульгин. – В чем надо, он чистосердечно признался, а про пистолет такую понес пургу… Короче, мы поняли, что кого-то он покрывает и стоять будет до конца. Потому что умный, знает: с уликами у нас швах. Вот мы и откатились.
– Почему же вы откатились? Надо было давить.
– Ага, умные все. Лишняя работа никому не нужна. Надавим, он сознается, и будет у нас только его признание. На кой ляд нам признание без улик? Чтобы суд завернул это дело? Чтобы начальство дальше рыть приказало? Этот пистолет-невидимка нам крови попортил даже тогда, когда мы Невестина раскололи. Практически от елочки не отходя. Если бы не чертов