началось несуетливое механическое движение: с шелестом и едва слышным повизгиванием заправочные фермы отходили в стороны, освобождая корпуса серв-машин батальона.
Началось…
В тысячный, миллионный раз?
Капитану Земцову, по большому счету, было все равно. Главное – началось.
Он не суетился, будто действительно давно стал частицей электронно-механического мира. Поднявшись по ступеням трапа Андрей оказался в тесном переходном тамбуре шлюзовой камеры. Касание сенсора и боевой скафандр, закрепленный в специальной нише, преданно раздался в стороны… шелест бронепластин, сдвигающихся, чтобы пропустить человека внутрь керамлитовой оболочки, сливался с визгом сервомоторов усилителей мускулатуры. Музыка…
Он привычно повернулся спиной к открывшейся нише и сделал шаг назад.
Бронепластины начали обратное движение, плотно облегая тело, тихо клацали электромагнитные замки экипировки, сверху, закрывая голову, опустился шлем, в районе шеи тот час ощутилось круговое движение специального соединительного кольца, в ватной тишине раздалось несколько характерных щелчков, и проекционное забрало тут же просветлело, отображая графики тестирования бронескафандра и жизненные показатели пилота, снятые системами метаболического контроля через сотни вонзившихся под кожу датчиков.
Массивный люк, ведущий в рубку управления «Хоплита», почти беззвучно скользнул в сторону.
Чувства перед боем всегда притупляются.
Так работает система жизнеобеспечения, встраиваемая в любой боевой скафандр. Пиковые метаболические реакции человека сглаживаются, гасятся точно выверенными дозами препаратов, но что значит вся дрянная химия, действие которой притупляется с годами, перед предчувствием боя?
Андрей ощутил лишь легкое секундное помутнение рассудка, которое тут же ушло, как внезапный приступ дурноты.
Не нужны ему нейтрализаторы. Он спокоен. Его возбуждение не имеет ничего общего с нервозностью. Все хорошо…
Сложная система пилот-ложемента (катапультируемая при критических повреждениях серв-машины) преданно раздалась в стороны.
Шаг вперед, мимо оживающих экранов обзора, неистового танца индикационных огней на приборных панелях, полуоборот, ноющий звук сервомускулов, и тело, закованное в броню, опускается в кресло.
Пилот-ложемент начинает обратное движение, смыкаются амортизационные дуги каркаса, голова пилота мягко подается вперед под давлением подголовника, в правой височной области гермошлема вдруг начинает судорожно помаргивать передатчик ИК-порта [1] – это разум пилота входит в нейросенсорный контакт с кибернетической системой боевой машины…
Натали…
Здравствуй…
Тебе было одиноко без меня?
Тихая чарующая сознание музыка мысленных образов, тусклое взмаргивание алой точки на гермошлеме, и в рассудок врывается ее ответ:
– Доброе утро Андрей. Я наблюдала за тобой. Мне показалось – тебе грустно.
– Грустно? Нет.