у зазевавшихся прохожих несколько монет или, если повезет, весь кошелек. Около грязных забегаловок околачивались полупьяные мужики со сломанными носами и подбитыми глазами, высматривавшие по сторонам с кем бы завести потасовку. Ночные горшки без предупреждения выплескивались на улицу или на неосторожного прохожего. Время от времени огромные крысы перебегали улочки и скрывались в грязных подворотнях.
Орландина чувствовала смесь жалости и брезгливости.
Рим, прародитель Империи, гражданкой которой она, как бы там ни было, всегда себя ощущала, оказался грудой загаженных развалин.
Но вот они добрели до мест, где уже было что-то похожее на нормальную городскую жизнь.
То был довольно большой, относительно чистый и упорядоченный базар, где имелись не только торговцы и мраморные прилавки для них, но и эдил с десятком стражников.
Торговые ряды показались наемнице очень опрятными и привлекательными. Женщины покупали здесь овощи и цветы, сыр, мясо и рыбу.
Впервые с тех пор, как они вошли в Вечный (нет, скорее уж увечный) город, ее настроение улучшилось.
Гостиница стояла на самом перекрестке.
Заведение было похуже достопамятного тартесского «Хозяина морей» (чтоб тот вертеп сожгли пьяные солдаты Аргантония!). В нем было три этажа. Комнаты хотя и небольшие и скудно обставленные, были чистыми, а с кухни доносился аппетитный запах.
Номера сдавали шлюхам, астрологам, борцам и колесничим, ворам средней руки, торговцам, небогатым путешественникам.
Впрочем, выбирать не приходилось. Это было первое более-менее нормальное жилье почти за два последних месяца.
Вещи им помог подтащить ловкий малый лет шестнадцати, пожилая же привратница взяла на себя заботу об Асинусе.
(После того как сестры узнали, что под ослиной шкурой скрывается бродячий певец и поэт Стир Максимус, ездить на нем верхом им показалось неудобным. По обоюдному согласию, длинноухий стал использоваться лишь для перевозки их нехитрого багажа.)
Пока сестра устраивалась в номере, проголодавшаяся послушница спустилась в триклиний постоялого двора, где за чистыми столиками чинно сидели или возлежали на ложах постояльцы, вкушая яства.
– Чего желаете? – осведомился у девушки подбежавший подавальщик. – Могу предложить восхитительный горячий хлеб, выпеченный с добавлением апельсинового сока. Начните с него, не прогадаете: это куда лучше, чем любое пирожное. Да, кстати, пирожные у нас тоже есть. А запить? Стаканчик горячего вина или подогретое пиво с пряностями? А вот, кстати, и превосходнейший мед. А этот сыр приготовлен по рецепту императорских сыроварен. – Он закатил глаза и аппетитно причмокнул губами. – А что скажете насчет этой прелестной колбасы? Укажу, что при ее приготовлении использовалось мясо теленка и молочного поросенка.
– А можно зайца? – робко поинтересовалась Орланда.
– Никаких зайцев! – отрезал подавальщик. – 3аяц – это плебейская еда! У нас такого не подают.
– Ну тогда,