он только что участвовал в бешеной гонке, вокруг все шумело, визжало, скрежетало – и вдруг его на полной скорости выбросило на обочину. А вся гонка – участники и зрители – пронеслась мимо и исчезла где-то вдали. Зато обочина – тихое место – накрыла Доброва невиданной благодатной тишиной.
Он сидел рядом с Тимохой, трогал пальцами солому, смотрел вокруг. Ни о чем не думал. Вернее, не решал никаких проблем. Мысли, конечно, заглядывали в голову, но они были… странные, если не сказать – глупые.
А что, если взять и потеряться? Остаться навсегда в этом Богом забытом Завидове? Никто ведь и не найдет! Выкрасть у жены Ростика и жить с ним вдвоем, как Полина с Тимохой. Смог бы он? А почему не смог бы? Женщина справляется, а он не справится? И пусть фирма достанется Димке Корякину.
Димка ничего не знает про жизнь и смерть. А Добров теперь знает. Оказывается, человеку мало надо. Видеть небо, дышать, ощущать запахи. Предчувствовать весну. Скворечник вешать в саду. Ходить на рыбалку. Это настоящая жизнь. А то, чем он жил до сих пор, – это что? Это – гонка…
Он усмехнулся. Надо же – начал философствовать. А между тем Славный втащил их на пригорок. Отсюда – вся деревня как на ладони.
– Вон школа. Вон клуб, – показывал Тимоха. – Там мама работает. Вон гараж, мастерские. Там раньше отец работал.
– Сколько лет тебе было, когда отца не стало?
– Девять.
– А ты… хорошо помнишь его?
– Конечно, – даже слегка обиделся Тимоха. – Все помню. Как вчера.
– А чему тебя отец научил? – допытывался Добров.
Тимоха видел, что Доброву действительно важен его ответ, и поэтому честно углубился в воспоминания.
– Готовить учил.
– Готовить?
– Ну да. Отец говорил, что мужчина должен уметь приготовить себе еду и сам следить за своей одеждой. Стирать там, гладить.
– Да, – согласился Добров.
Внутренне он проецировал разговор на себя и Ростика. Он непрестанно думал о своем сыне в ключе последних событий. А если бы там, на обочине, не встретились ему Полина и Тимоха? Если бы Полина не оказалась медиком, все могло быть иначе. Он умер бы прямо там, в лесу. Что было бы с его сыном, ничего не умеющим в жизни, ничего в ней не понимающим? Смог бы Ростик потом ответить на вопрос: «Чему тебя научил отец?»
– Отец строгим был?
– Нет, добрым.
– Деревню любил?
– Отец городской был. Это мама у нас деревенская, она его сюда перетащила. У нас летом, знаете, как красиво? Ого-го! Луга цветут, в озерах карась, в лесу земляника. Летом к нам обязательно приезжайте. Я вам грибные места покажу.
– Обязательно приеду, – пообещал Добров. – С сыном. У меня сын Ростислав, пока еще дошкольник, ни разу корову живьем не видел.
– Привозите. Я его на лошади покатаю.
Они слезли с саней. Оглянулись на пригорок.
– Ого! Да ваш переговорный пункт занят, – усмехнулся Борис. На самой верхушке приплясывал какой-то сумасшедший с сотовым телефоном.
– Это дядя Павел Гуськов. У Гуськовых у одних в деревне сотовые. Только вот сети