не заходили, обошлись, так сказать, минимумом.
Затем были определены и распределены задачи: Ларисе – сварить кофе и наполнить им термосы, Тамаре – приготовить бутерброды и разделать курицу. Дочь, придя из школы, изжарит ее к следующему набегу двух гипотетических владелиц новых автомобилей. В магазине ни о чем не разговаривали – было не до этого. Лариса решила еще заскочить в мясной отдел – купить что-нибудь для дома. Около морозильного желоба для продуктов толпились люди и смотрели на дверь отдела, откуда должны были вынести мясо.
Удалось и им дождаться.
В подъезде Лариса выгребла из забитого почтового ящика газеты, журналы, письма. Все было Стасу, но он за такой малостью спускаться, конечно, не стал.
Дверь в комнату Стаса была закрыта: уже работал, сейчас к нему лучше не соваться. Он, наверное, весь ушел в рисование своих закорючек: интегралов, логарифмов – кто их знает, как они называются. Самое сложное слово из этой области, оставшееся в ее голове еще со школьной поры, – «логарифм», а уж слово «интеграл» запало в нее позже, когда соклассники, задурманенные малопонятными терминами, пошли в технические институты и гордо понесли в старую компанию все вновь узнанное. Она в долгу не оставалась и сыпала своими, не менее дикими для чужого уха медицинскими заклинаниями. Ведь, чуть научившись чему-то, так приятно поражать непосвященных. А вот Стас, который постоянно занимался этой интегрально-дифференциальной чепухой, всегда щадил ее мозг и уши: в их обиходе не было профессиональных, заумных, узкоспециальных, поражающих слух и воображение разговоров, неведомых слов, кроме прочно вошедших в его жизнь из математики выражений и оборотов: «инвариантно», «по определению», «договоримся о терминах», «экстраполировать» и других, ныне обычных в речах образованного человечества. Стас достаточно образован и интеллигентен, чтобы разговаривать не на птичьем языке профессионалов. Впрочем, она-то и сама нередко грешила сугубо специфическими, то есть патогномоничными, как выражаются медики, изысками врачебного воляпюка.
Короче, Станислав рисовал закорючки, мама мыла посуду, Коля был в школе – все при своих делах.
– Ларисонька! Это ж невозможно. Ты ж совсем подорвешь свое здоровье!
– Мне из больницы не звонили?
– Нет, никто.
– Коля в школе?
– Все в порядке, Ларисонька.
– Мамочка, поставь чайник – я пока в больницу позвоню… Владимир Никитич? Здравствуйте, Володя… Да, я. Что там у вас происходит? Все в порядке?.. Мне бы не хотелось эти несколько дней появляться в отделении… Правда, я в отпуске, но мало ли?.. Вожжина? А что у нее? Ее же можно было выписывать уже… И большая температура?.. Когда случилось?.. Ну, это еще ничего. Отека сбоку нет? Как складка пальцами берется? Ну, это Бог с ней. Я постараюсь все-таки выбраться к вам. Но сейчас, в общем, не пожар, да? Не горит, да? Сделайте все анализы… И биохимию обязательно, не забудьте. Ерунда. Смотрите правде в глаза – это выгодней. Ну зачем искать в сердце, в легких, успокаивать себя да время тратить, когда у нее полно оснований все штучки получить от живота… Осложнения всегда лучше и выгоднее искать