на краю тротуара и отошел в тень ближайшего здания.
Вскоре вернулся Райский.
— Сейчас поедем, — сообщил он.
— На своих двоих или на такси? — поинтересовался Гордеев.
— Петрович, ты меня обижаешь…
— И не думал. Я так понимаю, что и капитан на тебя не в обиде?
— Пришлось…
— Номер бляхи запомнил?
— А зачем?
— Может пригодиться.
— Запомнил, — невесело ответил Райский, глядя, как снимают блокираторы с колес его «форда». Настроение у него было испорчено.
Лишь на Таганской улице упорно молчавший Райский словно очнулся:
— Юра, но ведь знака там действительно не было?
— Не было, — подтвердил Гордеев. — Но появился.
— Черт знает что творится! У меня такое впечатление, будто гаишники возят запрещающие знаки в багажнике и вывешивают их, где им захочется. Левый заработок!
— Может быть, — усмехнулся Гордеев. — На эту тему даже есть анекдот. Рассказать?
— Нет.
Райский надавил на акселератор. Двигатель «форда» прибавил оборотов, и Гордеева вжало в спинку анатомического кресла. Машина рванулась к зеленому глазу светофора. Впереди был перекресток, который Вадим Андреевич надеялся проскочить до желтого света.
— Не успеешь, — верно оценил дорожную обстановку Гордеев — он обладал большим водительским стажем.
— Пожалуй, — согласился Райский и, чтобы не выскочить на перекресток, сбросил газ и стал прерывисто нажимать на педаль тормоза.
И вовремя это сделал. Так как через несколько секунд после начала торможения неожиданно послышался металлический скрежет. Иномарку тряхнуло и, резко уведя влево, вынесло на встречную полосу, где развернуло и, едва не опрокинув после удара о бордюрный камень, выбросило на тротуар. Машину остановил коммерческий киоск.
К счастью для Райского и Гордеева, транспорта на встречной полосе в этот момент не было — горел красный свет.
— Вадик, теперь ты смело можешь участвовать в гонках на выживание, — сказал, снимая левую руку с руля, Гордеев. Юрий с первых же мгновений происшествия помогал удерживать контроль над автомобилем. — Слышал, наверное, о таких? Их еще и по телевизору показывают. Получишь всероссийскую известность.
Бледный как мел Райский молчал.
— А я буду рядом с тобой… в качестве штурмана.
Но Райский по-прежнему молчал и смотрел перед собой невидящими глазами. Его ухоженные руки в светлых лайковых перчатках крепко сжимали рулевое колесо. Сквозь узорные вырезы перчаток были видны побелевшие суставы пальцев.
— Андреич, все кончилось, — уже серьезно сказал Гордеев и отстегнул ремни безопасности — свой и Вадима. — Ты жив.
Однако вновь не увидел никаких изменений.
«Что ж, словом делу не поможешь», — подумал Гордеев и наклонился в сторону оцепеневшего водителя. Он несколько раз ощутимо пошлепал ладонью