осмотр трупа?
– Закончил.
– Я веду хозяйку на опознание!
– Ведите! – весело отозвался Бурцев.
Переступая через лужи свернувшейся крови, Эльза прошла в комнату.
Там на ковре, широко раскинув руки, лежал труп мужчины средних лет. Рубашка на нем была разорвана, тело изрезано… Словно бритвой.
Кровью залито все кругом. И мебель, и книги, и диван.
– Вы можете опознать личность потерпевшего? – спросил следователь.
– От-терпевшего, – пошутил эксперт, на корточках собирая свои инструменты в чемоданчик.
– Могу, – очнулась Эльза.
– Ну, – поторопил ее следователь.
– Это Дударов! Единственный друг моего мужа.
…Следователь и оперативники ушли около полуночи. Ушли, оставив после себя какие-то мятые бланки, использованные полиэтиленовые пакетики и чужой густой запах кожи и оружейной смазки. И все. Игоря увезли раньше.
Когда за ними захлопнулась входная дверь, Эльза отчетливо подумала, что теперь в ее жизни начался новый период. Может быть, не имеющий ничего общего с ее прошлой жизнью. Хотя, конечно, эта новая жизнь некоторым образом зависит от прошлой. Согласно учению о карме, в каждой последующей жизни человек расплачивается за грехи, совершенные им в предыдущей. И, как понимала Эльза некоторые туманные рассуждения своего мужа, целью человеческой жизни как раз является освобождение от влияния кармы.
Эльза некоторое время слонялась по пустой квартире, затем заварила горячего чая, полистала какой-то журнал и внезапно поняла, что должна сделать в первую очередь. Подставив кухонную табуретку, она открыла дверцы антресоли. Там за коробками находился небольшой чемодан. Конечно, Игорь считал, что жена не подозревает о его существовании. Но, разумеется, ошибался.
…Чемодан был очень старый. Эльза очень удивилась, наткнувшись на него. Ей казалось, его давно выбросили. Что-то неприятное отозвалось внутри, словно провели гвоздем по стеклу. Это был чемодан из ее пионерско-лагерного детства, когда каждое лето она отправлялась в «Юность» – на все три смены. С восьми и до четырнадцати лет каждый июнь она набивала этот чемодан своими вещами и книжками, так что он становился неподъемным, но все же упорно не хотела ни с чем из собранного расставаться. Она ненавидела этот чемодан – он стал символом ее ссылок. Теперь он казался Эльзе куда меньше, хотя все равно он был довольно вместительным. Из синей искусственной кожи, поцарапанный, обшарпанный, со следами шариковой ручки, с полуотвалившейся застежкой, с остатками навечно прикрепленной картонки с Эльзиными именем и фамилией на крышке. Теперь чемодан для верности был обмотан широким коричневым скотчем, иначе несомненно бы раскрылся. Эльза вытащила чемодан на свет, тот отозвался забытой, но все-таки очень привычной тяжестью. Как и в детстве, он был неподъемен. Эльза ножницами разрезала скотч, и грязно-синяя крышка откинулась сама собой…
…Эльзе почему-то вспомнились кадры из гангстерских фильмов – толстые, одна к одной сложенные пачки денег. Но только перед ней явно были не деньги. Осторожно, словно нечто