такая скученность настораживала, но командующий округом Д.Павлов, размещая так войска, думал о создании для них наибольших удобств. В ином случае частям пришлось бы ориентироваться на бараки и землянки. Таким образом, хозяйственные соображения побороли у Павлова оперативные. «А мы[265], командование 4А, отнеслись к такому оперативно невыгодному и даже больше того – опасному размещению войск, мягко выражаясь, примиренчески», – позднее самокритично заметит ее бывший начштаба Л.М.Сандалов.
Похоже, что он несколько лукаво посыпает голову пеплом – у командования и округа и армии просто не было выбора: строительство дотов, а не казарм отнимало все мощности, а ночевать две зимы в землянках… С одной стороны – уют огня, бьющегося в тесной печурке, с другой – огромное количество заболевших[266]. Встать на постой в домах? Но это не выход для многомесячного размещения. Тем более – ну кто в 1939–1940 гг. мог угрожать Красной Армии? Что же касается тесноты, то многие из бойцов, вероятно, все же предпочли бы ютиться в казематах Бреста (дети крестьянских изб и заводских коммуналок, они были привычны к тесноте), чем мерзнуть в землянках или палатках.
К тому же подвод всех четырех дивизий 4-й армии к границе диктовался не только наличием помещений, но и стремлением прикрыть все 150 км ее полосы. Таким образом, построение войск 4-й армии не имело ни второго эшелона, ни резервов.
Тем не менее части из крепости то выводились, то вводились вновь. Рев моторов автоколонн и цоканье сотен копыт стали уже привычным фоном для жителей Бреста.
Кто же мог тогда, в сороковом, предполагать, что залихватские «строевые» частей, вводимых в Северные ворота – как стук топоров, под который сооружается хлопнувшая в сорок первом ловушка для 4-й армии?
…Обычно исследователи, говоря о численности частей Красной Армии в Бресте и Брестской крепости[267], опираются на данные, приводимые бывшим начальником штаба 4-й армии Л.М. Сандаловым, или на отчет о действиях 28 ск, поданный 8 июля 1941 г. командиром 28 ск В.С. Поповым[268].
При всей серьезности этих свидетельств они, несомненно, нуждаются в критическом осмыслении.
Во-первых, данные Попова и Сандалова имеют существенные отличия и между собой, и по сравнению с теми сведениями, что предоставили и непосредственные участники боев за Брест.
Во-вторых, оба донесения содержат явные неточности, например, Попов сообщает о размещении на территории крепости 246 ОЗАД, находившегося на самом деле в Северном городке. Или он же, говоря о батальонах связи стрелковых дивизий и самого 28 ск, сначала упоминает о том, что они были выведены в лагерь Бульково (в 8 км северо-восточнее Бреста), затем сообщает о размещении 37 обе[269] в Брестской крепости на 22 июня.
Сандалов, говоря о размещавшихся в крепости частях, под крепостью подразумевает и ее форты.
По позднейшим исследованиям, заметно, что нет даже полной ясности относительно того, какие части располагались в Брестской крепости, не