и ни за что. Это он только с виду простодушный и улыбчивый, а на самом деле слова лишнего не произнесет. И в нормальном состоянии он бы вначале все прикинул, обдумал, а уж потом открыл бы рот.
– Не надо больным. Все будет хорошо, – ободрил я. – А что до Воротынского, то потому и прошу посадить меня рядом с ним. Будь спокоен. И на вас с него ничто не упадет, и его от заклятия освобожу. Имеется у меня молитва на коварного демона. Какого другого – не знаю, может, и не сумел бы изгнать, а этого вмиг усмирю.
– Так ты, может, для надежности и ясельничим возьмешься побыть? – робко спросил Борис.
Я нахмурился. Это что, как конюх, что ли? Лошадь за уздечку вести? Вообще-то такое для княжеского достоинства…
Но жених, видя мое недоумение, тут же все подробно растолковал. Оказалось, вполне приличное занятие – всю ночь кататься вокруг опочивальни молодых, чтобы нечистая сила не посмела даже приблизиться к новобрачным, не говоря уж о пакостях.
– Это по мне, – одобрил я. – Исполню в лучшем виде. И поверь, что никаким силам к вам с Марией не пробраться.
Жених вновь счастливо расцвел, и больше никто не видел его озабоченным. Видно, здорово он поверил в мои обещания. Он и на свадьбе держался молодцом – прямо тебе царевич, да и только. Лишь иногда бросит беглый взгляд в мою сторону – как, мол, там, поддается ли подлый бес, на что я тут же еле заметно кивал головой, и он, успокоившись, вновь ласково оглядывал собравшихся гостей.
А вот невеста мне не понравилась. Нет, по внешнему виду сейчас судить нельзя, хотя есть надежда, что лицом она пошла не в папочку, который тоже присутствовал среди гостей. И лоб у нее был относительно нормальным, и уши не оттопыривались. Словом, во внешности никакого сходства, а вот по характеру… Мрачная, насупленная, а взгляд злющий-презлющий. Вначале думал – обидел ее кто-то, вот она и лютует. Потом пригляделся – ничего подобного. Она на всех так смотрит, без разбору. Даже на родного папашу, который, кстати, выглядел приветливее обычного. Во всяком случае, на подворье у Висковатого он смотрелся как волк перед прыжком – того и гляди порвет глотку, а тут ничего, веселился, как все. С виду и не скажешь, что он – главный палач. И не по должности, по призванию.
А что до моего ночного обхода, то тут я выполнил все в точности согласно инструкции, и даже гораздо больше. Когда сконфуженный Борис украдкой вынырнул на улицу и подошел ко мне, время было раннее – едва начало светать. Умаявшийся на гулянке народ продолжал почивать – охрипший, хмельной и счастливый. Даже дворни и то не было видно.
– Не помыслил я вовремя, и что теперь делать, ума не приложу, – пожаловался жених, подойдя ко мне. – Может, ты подсобишь, Константин Юрьич, а?
Оказывается, к ним в опочивальню вскоре должны войти веселые свахи, сваты, дружки и прочие. Уйдут же они не просто так, а с простыней, на которой должен красоваться своего рода наглядный штамп о том, что жених вступил в свои законные права и взял в жены благонравную девицу, исправно сохранившую себя для законного супруга.
– А я не смог