про Виолетту оба словно забывали. Такие дни
казались серыми и блеклыми, а по ночам приходило чудовище. Оно почему-то пахло сиренью,
сладостями и… страхом. Среди темноты не получалось его разглядеть, однако Виолетта очень
хорошо знала, что чудовище рядом. Оно дышало на ухо, от этого было тепло и щекотно, но по
позвоночнику ползли мурашки, и хотелось кричать. Только нельзя было размыкать губ, иначе
чудовище метнется сгустком тьмы вперёд, войдёт в глаза, оплетёт с ног до головы и утянет за
собой. Куда – Виолетта не знала и не пыталась узнать. Играть в молчанку с чудовищем было
страшно, но правильно. Каждый вёл свою партию, зная, что второй не нарушит правил.
Виолетта всегда хотела, чтобы бесшумно открылась дверь, и в комнату вошла мать. Или отец. А
чудовище, испугавшись взрослых и света, рассеялось, как чёрная пыль. Но никто не приходил.
Тишина в доме била по нервам, оглушала бешеным стуком собственного сердца.
Виолетта иногда беззвучно плакала, но не смела выйти сама. Нельзя. Чудовище будет против, оно
хочет играть. От запаха сирени становилось дурно, желудок делал кульбит, тошнота подбиралась к
горлу, а перед глазами появлялись цветные тени. Что было потом – она не помнила, просто
просыпалась утром. С лучами солнца кошмары таяли, рассказывать о них было боязно. Мать в
мистику не верила, могла жестоко засмеять, а отцу, кажется, было абсолютно всё равно.
Потом чудовище ушло, исчезло быстро и бесшумно, как надоедливый сосед, который вдруг решил
сменить квартиру. Скучать никто не будет, но и совсем забыть не сумеют.
Виолетта привела в порядок стол и принялась за кофе. Он уже подостыл, поэтому можно было
насладиться напитком не обжигаясь.
Она присела на диван. Кухня была обставлена неплохой мебелью даже по столичным меркам.
Зарплата позволяла приобретать хорошие вещи, но никак не людей. Виолетта невольно
задумалась, пытаясь понять, почему вспомнилось чудовище из ночных кошмаров. Да и как оно
появилось – никогда не задумывалась. А ведь появилось же. Пришло из ниоткуда быстро и мягко,
будто и не отходило от детской колыбельки.
Кофе вдруг показался горьким, сигаретный дым и тот приятнее был. Виолетта поморщилась,
встала и вылила остатки в раковину. Незадавшийся день продолжался дрянным вечером. Но
чудовище… В детстве ей снился сон. Особенно, когда жёлтый фонарь светил прямо в окно, и
казалось, что раскаленные электрические лучи проникают в маленькую комнатку, она видела его
совсем близко.
Сгусток тьмы появилялся возле шкафа с книгами, замирал, словно прислушиваясь и проверяя, есть
ли рядом с ним кто-то. Сердце стучало в ушах, ладони становились влажными, Виолетта
впивалась пальцами в одеяло, под которым было нестерпимо жарко. Тьма не двигалась, живой
кляксой замирала в комнате, а потом вдруг вздрагивала, вытягивалась веретеном, трепетала, как
под