пытаясь добиться от
него взаимности. На этом фоне центральная выглядела образцом трезвости и добродетели.
Игорь, чувствуя все учащающиеся приступы острой любви к Змею и даже к строгой и
неприступной Василисе, слушал горынычеву повесть очень внимательно и
прочувствованно. Хоть и манило его ближайшее блюдо с оливье… мягкостью своей и
покоем…
– Стоит Василисушка моя посреди пискух этих длиннохвостых, – подзаправившись
очередной чаркой и смахнувши скупую мужскую слезу продолжил Змей, – Бердышом
легонько так помахивает и говорит мне, – «Стой, где стоишь, гад зеленый!»…-
понравилась мне храбрость девичья и слова ласковые…. Позвал я ее к себе в терем, хозяйкою… Хоть и выручает меня скатерть -самобранка, а все ж, с женской рукой в
хозяйстве ничто не сравнится! Вот и живем… В прошлом году дисс… эту, как ее, вот же
слово какое заковыристое! Диссретацию защитили в академии-то наук! – победно
зыркнул Змей подбитым глазом.– «Влияние корве…курве… вергентных полей, одним
словом, на статичность магик-поля» во! Сразу и не вывого… гового… говоришь.
– Да-а, – только и смог восхищенно выдохнуть Игорь. Градус его любви к Змею и девушке
значительно возрос. – Батя, ты меня уважаешь?
– А как же!
– Дай, я тебя поцелую!…
Василиса непередаваемо фыркнула и пожала плечами.
После взаимного уверения в любви и преданности, Змей продолжил свой
неспешный и мелодичный рассказ под аккомпанемент заливистого храпа двух своих
голов, окончательно побежденных забористым зельем.
– … Я ведь и не подумал, что Ванька – тот самый, – покаянно качал уцелевшей головой
Змей. – Любовь вот у них. А отец, царь Федор Иоаннович, не схотел дочку замуж по
любви выдать. Политесов заморских ему понадобилось! Вот пусть себе локти теперь
кусает, пень старый! – злорадно хохотнул Горыныч. – Видел бы ты, Игоречек, какие они
грамотки паскудные по городам и весям разослали! Василисушка, свет мой ясный!
Покажь-ка гостю папенькину грамотку… Ты-то как, грамоту разумеешь?
– Сейчас уже не ув..верен – замысловатые буквицы расползались по пергаменту в разные
стороны и никак не хотели складываться в слова. Игорь повертел в руках царское
послание и вернул его Змею.
– Счас прочту, – сообщил тот и водрузил на нос большие очки в обмотанной изолентой
пластмассовой оправе. – Так… нечестивый, зеленый… это мы пропустим… оному гаду
икается… это тоже пропустим… так…вот! – …И который храбрец не щадя живота своего
разлюбезную дочь мою Василису Премудрую из лютого плена выручить, получит оную
Василису в жены и полцарства моего впридачу…» Нет, ну ты понял?! Какой же я гад
зеленый?!
– Нет, конечно! Зеленый, это ладно, но гад – это уж слишком! – поддержал Игорь
справедливое возмущение хозяина. – Не парься, батя! Сами