шаркуна. Хотя возможностей было, и, наверняка, будет, предостаточно. Нет уж, если кем-то и становиться в будущем, то только… королём! И королём только своего, собственного, королевства!
Посмеиваясь, он пустил коней в галоп. О, Бэл! Ягодица-то – побаливает! Ничего, позже он смажет её целебным бальзамом. А пока – потерпит.
Ну, прощай, суетливо-шумный Бартанг! Твои проститутки могли бы быть помилее, а вино – покрепче! Хотя в целом ему и здесь было неплохо. За час, оставшийся до рассвета, он уж как-нибудь сумеет запутать следы от собак и охотников, и раствориться в том же направлении, что и его предусмотрительный однорукий информатор.
Пришло время попрощаться с этой страной, и поискать себе новую арену для приключений!
***
Страшилище не стало ждать, пока люди опомнятся: оно напало первым.
Повернув голову на мощной и длинной шее влево, оно неуловимым движением огромных челюстей перекусило одного из стражей ровно напополам! Другого, неуклюже пытавшегося закрыться секирой, оно ударило рогом, торчащим над ноздрями, в центр груди.
Сила удара оказалась такова, что полфута бело-розового бивня вышло сквозь кольчугу на спине. Небрежно кивнув уродливой головой, монстр сбросил труп, да так, что тот, пролетев футов двадцать, ударился о стену пещеры футах в десяти от пола, и бесформенной кучей рухнул оттуда вниз. Чудище хищно повело глазами по остальным.
Тут уж удержать оставшихся в живых бравых сардаров от побега не смог бы не то что застывший пока в шоке унбаши, но и сам султан Боташ! Но монстр явно не собирался дать людям просто так уйти от него!
В два могучих прыжка массивная и неуклюжая на первый взгляд туша догнала пятёрку беглецов, и Хаттафа чуть не стошнило: двоих тумбообразные ноги просто растоптали, превратив в отвратительно шевелящееся кровавое месиво на каменном полу. Ещё двое были перекушены напополам – так же, как и первая жертва.
Последний воин, уже почти достигший спасительного узкого отверстия туннеля, был пойман длинным змееподобным языком, и затянут прямо в пасть, которая стала мерно чавкать, заглушая дикие крики живой ещё жертвы.
И здесь Хаттаф был поражён поведением своего такого трусливого и никчёмного, как он считал до этого, начальника.
Оказавшись за спиной кинувшегося к туннелю монстра, унбаши вовсе не пытался спрятаться в каком-нибудь укрытии, как сам Хаттаф. Напротив, прокравшись прямо под брюхом многотонной туши, Резван с отчаянным криком всадил свой клинок в складки у основания шеи удивлённого страшилища.
Вернее, он попытался всадить клинок в горло твари. Бронированная шкура не поддалась, а вот сталь ятагана от удара разлетелась на куски – ничего не скажешь, рука десятника ещё хранила былую силу и ловкость.
Медленно, и, как показалось Хаттафу, даже как-то с издёвкой, монстр опустил голову, грацииозно изогнув длинную шею, и взглянул