Георгий Марина Борский

Три Ленки, две Гальки и я


Скачать книгу

Мучения кошки продолжались до тех пор, пока тетя Клава не заинтересовалась источником характерного запаха, исходившего от дивана. Решила она эту проблему категорично – засунула кошку в лифт и нажала на кнопку первого этажа.

      Другой забавой было выкидывать разнообразные вещи с балкона. Один раз Ленка пожертвовала на это трехлитровые банки с помидорами, стоявшие там же в самодельном шкафу. «Все равно взорвутся до зимы», – резонно сказала она, основываясь на опыте прошлых лет. Содержимое первых двух банок, к нашему восторгу, шмякнулось на тротуар с впечатляющим эффектом, а вот с третьей нам не повезло – помидорная бомба взорвалась под ногами проходившей мимо бабульки. «Что сейчас будет!» – ужаснулась я и оказалась права. Чуть отряхнувшись, старушка принялась ругаться, да так громко, что нам с седьмого этажа все было слышно. Мы залегли на пол и затаились в ожидании худшего. Слава богу, на большее, чем простое сотрясание воздуха, жертва помидорометания не решилась. Отлежались мы с полчаса, бабулька остыла и ушла по своим делам. Но с тех пор мы больше ничего вниз не кидали, очень уж сильно перетрусили.

      ***

      Еще пара остановок – и я дома. Настроение заметно портится – грезы уже позади, в остатке дня лишь проза жизни.

      В отличие от героя известного советского кинофильма, я не люблю свой город. Вполне вероятно, это следствие того, что я не люблю себя. В самом деле, за что мне себя любить? Миру я ничего, кроме бестолковой дочери, не подарила. Карьеру не сделала, от былой привлекательности остались одни руины. Да и вообще…

      Неудовлетворенность жизнью у нас в крови. Дедушка был с амбициями, на склоне лет все страдал, что не стал великим русским писателем. Дочь назвал Натальей в честь своей любимой героини из «Войны и мира», чтобы получилась она Натальей Ильиничной Ростовцевой. Сына, соответственно, назвал Николаем, но и он графом не стал… Теперь вот я на похожие темы страдаю.

      И город наш решительно не перевариваю. Когда-то в здешних краях ничего, кроме лесов и реки, не было. В реке плавали огромные осетры и усатые сомы-великаны. В дремучих лесах бродили лоси, рыскали волки и рычали медведи. Но настали времена исторического материализма. Город сначала начертили на бумаге, спроектировали идеальный муравейник для строителей коммунизма. Широкие, пересекающиеся под строго прямыми углами улицы. Через каждые пять домов – магазин, десять – школа, двадцать – поликлиника. Предусмотрели полную гамму бытовых, культурных и прочих услуг. Перед въездом в город повесили большой плакат – «Ура! Новоустиновск – город химиков и атомщиков». Миазмы отрекламированных плакатом производственных монстров душат остатки леса и реки. Однако и самим строителям достается от них. То и дело их скрючивает множеством невиданных прежде недугов. Не будем никого обвинять. Они ведь, по сути, в большинстве своем хорошие люди, которые не ведают, что творят, и которых просто несет по течению реки жизни.

      Не подумайте только, что я ипохондрик или мизантроп какой-то.