как раз тогда, когда мы, провожая гостей-артистов, спустились к подъезду, нас и поприветствовал почти протрезвевший сосед. Он буркнул что-то вроде «здрасьте», поднял голову и слова у него застряли. Дядя Жора сначала долго мотал кудлатой головой, потом для вящей убедительности крепко потер кулаками глаза и хрипло воскликнул, глядя на Сергея Юрского: «… твою мать! Бендер! Как есть Бендер!» Мы хохотали от души, особенно приятно было Бендеру-Юрскому.
Когда вернулись в дом, дядя Жора без излишних церемоний увязался за нами. От предложенной «на опохмел души» рюмочки отказался, гордо заявив, что не за тем пожаловал. Он деловито подпоясался полотенцем, провозгласил, что сейчас перемоет всю посуду, а мы должны, непременно в подробностях, рассказать ему, как Бендер вообще оказался в нашем доме и очень говорил, что рассказывал. Иначе он не согласен.
ВАЛЮТНОЕ НАКАЗАНИЕ
Что такое «валютный бар» большинство из жителей Советского Союза знали лишь понаслышке. Валютные бары работали в гостиницах Интуриста, куда простых смертных и на пушечный выстрел не подпускали. Впервые преступил я порог этого заведения во время 1-го Ташкентского международного кинофестиваля стран Азии, Африки и Латинской Америки. Тогда в Узбекистан приехал заменитый Радж Капур, известный советской публике по индийским фильмам, в большинстве из которых он играл главные роли. У нас в стране звали его либо «Господин 420», но чаще всего «Бродяга» – по самым знаменитым фильмам актера. Радж Капур приехал в Ташкент вместе с сыном Риши, в те годы начинающим актером и режиссером. Когда несколько журналистов разом попросили Раджа дать интервью, он ответил на пару вопросов, а потом сказал, что Риши в этой поездке выполняет миссию пресс-секретаря и с удовольствием ответить на все остальные вопросы. Риши, как послушный сын, выказал немедленную готовность выполнить волю отца и любезно всех нас пригласил в валютный бар гостиницы. Трое журналистов, я в их числе, предложение охотно приняли.
Но в баре, когда папы рядом не было, сынок – пресс-секретарь, мгновенно преобразился. Он заявил, что интервью никуда не убежит, а он, Риши, первым делом хочет отведать «рашн водка», о которой слышал так много лестного, но до сих пор не имел удовольствия попробовать. Переводчик с хинди, услышав это, сказал, что у него много своих дел, вы, мол, пока, ребята, водочки попейте, а я попозже подойду.
«Рашн водка» появилась на столе мгновенно и тут уж мы постарались проявить себя истинными знатоками родного тонизирующего напитка. С живостью людей, не понимающих языка друг друга, на пальцах объяснили гостю, что разбавлять водку водой или добавлять в нее лед – сущее кощунство и порча благородного продукта. Риши понял нас прекрасно, заглотнул без передыху рюмки три и глаза его цвета маслин собрались в кучку. Когда у нашего стола снова возник переводчик, он оценил ситуацию с первого взгляда.
– Если вы сейчас, немедленно, не зададите ему своих вопросов, то потом уже разговаривать будет не с кем, – твердо