газетный снимок 60-70х годов, только вместо улыбающегося ударника соцтруда или процветающего советского колхоза на нем была изображена деревня. Что его зацепило, Климов сразу не понял, однако было что-то странно тревожное в этом изображении. Он вгляделся и увидел, что улица между домами пуста и даже пустынна, нигде нет ни одной живой души: ни взрослых, ни детей, ни домашних животных, даже птиц вроде голубей или воробьев, что почти всегда случайно попадают в кадр. Окна во многих домах были открыты, кое-где рамы выломаны и висели на одной петле, однако ни одно стекло не разбилось. Калитки и ворота плотно заперты. А за поселком, в отдалении, виднелись чахлые деревца. Несмотря на то, что, судя по обильной растительности в палисадниках и по обочине дороги, было лето, на деревцах за деревней листвы не наблюдалось совсем, да и ветви со стволами были кривыми и тонкими, выморочными. То ли болото, то ли выгоревший лес после большого пожара. Мертвая деревня у мертвого леса. Жуткое зрелище. Вдруг Климову показалось, что прямо по фотографии, между домов, пробежала неясная тень. Он невольно вскрикнул, и, сам не понял, как, выдернул вилку питания компьютера из розетки. Экран погас. В комнате повисла глухая тишина. Андрей мутным взглядом обвел комнату, с трудом справляясь со сбившимся от ужаса дыханием. «Что за чертовщина тут началась?» – подумал он. Впервые ха долгое время ему стало по-настоящему страшно. Ведьма, материализовавшаяся из компьютера, письма неизвестно откуда, непонятно как попадающие ему на электронную почту при отключенном соединении к интернету, фотография вымершей деревни… Объяснить все это рационально Климов не мог. «Почему я?» – носился в голове тоскливый вопрос, за которым неизменно шел следующий: «Что теперь делать?» В какой-то момент он подумал о том, чтобы продать квартиру. Но тут же ему вспомнился визит бывшей жены, и Климов разозлился. «Нет уж!» – мстительно подумал он. – «Слишком хорошо все складывается для голубков, нацеливающихся на мои квадратные метры». К тому же внутреннее чутье подсказывало, что дело вовсе не в квартире. «Может быть, у меня галлюцинации?» – догадался Климов, и неожиданно эта мысль его успокоила. Ему не очень хотелось становиться сумасшедшим, но факт помешательства, если бы он оказался правдой, хоть как-то объяснил всю произошедшую с ним чертовщину. Включать компьютер он не рискнул, вышел в интернет через мобильный телефон и в поисковой строке набрал «Признаки душевных расстройств». Первая же ссылка разочаровала его. Какой-то профессор, светило психиатрии, во введении к своей монографии писал: «Первый признак душевного заболевания – исчезновение или отсутствие критической оценки своего состояния. Иными словами, психически больные люди никогда не признают себя таковыми, потому что любой бред или галлюцинация для них абсолютно реальны и не подвержены сомнениям». Выходило, что Климов не псих, и снова никакой ясности ситуации.
– Утро вечера мудренее, – сказал он вслух, чтобы приободриться и нарушить давящую тишину пустой квартиры. – Надо успокоиться. Нужен допинг.
В