не входить с охотниками в контакт; дремсов они уважали за силу и природную открытость; пасмасов презирали, что, однако, не мешало им активно торговать с последними и при помощи последних.
В последние века холкуны сумели связать свои городки довольно широкими трактами, по которым сновали конублы – торговцы, перевозившие караванами множество товаров.
***
Онеларг встречал людомара столбами пыли. По-видимому, вести о гигантских змеях, омкан-хуутах и других чудищах уже дошли до города. Жители с усердием, присущим только холкунам, принялись обновлять высоту городского вала, частокола и небольших деревянных башенок, оскалившихся во вне заостренными кольями крыш.
Пасмасам разрешили разгребать почти доверху заваленный ров. Сотни из них с довольным гудением, словно навозные мухи копошились в кучах мусора. До сих пор их не допускали до этой импровизированной свалки, так как она имела стратегическое значение для города.
К удивлению людомара его встретили не опасливо, но с радостью, словно бы только его и ждали.
Десятки холкунов бросились к нему навстречу, едва завидев на дороге, окружили плотной толпой и потребовали новостей. Охотник растерянно мотал головой из стороны в сторону, оглушенный криками; земля зашаталась под его ногами, и он уже готов был пасть от дикого ора, когда воздух прорезало громогласное: «Ти-и-ха!»
Все холкуны мигом умолкли. Сквозь толпу протискивался высокий мужчина, покрытый довольно массивными кожанными доспехами. На голове его была надета меховая шапка, по ободу богато украшенная золотой тесьмой, плотно облегавшей сиреневые кристаллы приличного размера.
Людомар без труда узнал градоначальника холкунов – холларга.
По лицу последнего был заметен большой опыт, который оставила ему жизнь и проницательность, приходящую к холкунам с годами. Многочисленные шрамы свидетельствовали о том, что холларг пробивал свой жизненный путь лбом и лишь недавно обрел мудрость.
– Тиха! – приказал он. – Кто ты и откуда? Кончай орать, убьем его сейчас своим визгом! Не ори! – Стукнул он ближайшего горожанина справа. – Уши у него видишь? Слух у них отменный, а ты орешь! Помрет еще! – Рыкнул он слева от себя.
Только тут охотник понял, что стоит, с силой зажав руками уши. Его шатало не только от шума, но и от терпкого запаха пота и всех иных запахов, исходящих от вспотевших тел холкунов и немытых тел пасмасов.
– А ну-ка, держи. – Кто-то поднял на уровень глаз людомара две смолистые затычки.
– Эт у тебя откель? – поинтересовался кто-то у доброжелателя.
– В харчевне у меня иной раз бывают такие. Берут вот это всегда.
– Ты сегодня, когда откроешься? – Разговор начал переходить в другое русло.
– Ти-и-ха! – снова приструнил народ холларг. – Отвечай, – обратился он к людомару, приходившему в себя. Затычки очень помогли.
– Я людомар, Сын Прыгуна…
– Говори громче. Чего ты там пищишь!
– Я