жесткими волосами цвета спелого каштана, и грубыми чертами лица. Два уголька непроницаемо чёрных глаз придирчиво взирали из-под кустистых бровей почти сошедшихся над переносицей на едва заметные усики под носом-картошкой.
– Что?! Я баба?! Синди!!! – выронив зеркальце, яростно заорал Ходерхайм. – Печень хряка, как она посмела?! – его возмущению не было предела.
– Будь оптимистом, дружи… подруга! Не все так плохо, – успокаивающе сказал Лайтли, оглядывая небольшую комнату. – Смотри, какое милое местечко!
Большое окно, занавешенное прозрачным тюлем, давало вдоволь света. На маленьком столике изящной работы ютились золочёный подсвечник на пять свечей, графин из потускневшего серебра и пара фужеров, в одном из которых ещё алела капелька недопитого вина. Огромные кожаные кресла, стоявшие возле столика, казались в сравнении с ним настоящими великанами. Судя по потёртой обивке, они имели тесное знакомство с дюжинами гостей. Так сказать, познали самую мягкую их сторону.
На мгновение воодушевившись при виде графина, Делвин вновь приуныл, обнаружив, что кто-то уже успел основательно пригубить всё его содержимое.
– Взгляни на эту величественную кровать. Настоящий альков! – преувеличенно восторженно продолжил Альмистель, надеясь подбодрить подругу. – Сам посуди, могло быть гораздо хуже! Похоже, мы с тобой оказались…
Он не договорил, поскольку внезапно догадался, где, собственно, они очутились. Дрожащей рукой Лайтли принялся искать, на что бы опереться. Ухватившись за дверцу шкафа, сдавленным голосом он закончил:
– В борделе…
Делвин не сразу понял, о чём говорит товарищ, поскольку был в тот момент всецело поглощен всесторонним изучением своей новообретённой пышной груди.
– Какие у меня… – бормотал он. – Борделе? Ха! Ну ты и выдал! – расхохотался Ходерхайм. – Вот уж не ждал от тебя!
Лайтли не обратил на него внимания, сосредоточившись на дыхательных упражнениях. Ему очень хотелось прийти в себя. Во всех возможных смыслах.
Заметив, что друг не смеётся, Ходерхайм остолбенел. Затем бегло огляделся по сторонам и принялся искать, чем бы забаррикадировать дверь.
– Ещё не хватало, чтоб нас в таком виде застукали! – пыхтел он, пытаясь передвинуть кресло.
– И оружия у нас, разумеется, нет, – констатировал Лайтли. – Защитить свою, с позволенья сказать, честь будет нечем… – сделав ещё несколько глубоких вдохов и медленных выдохов, он улыбнулся кончиками губ и добавил: – Сомневаюсь, что мы по доброй воле станем хоть кому-то рассказывать о подобном, с позволения сказать, приключении! Синди могла об этом не беспокоиться!
– Ух, доберусь я до этой… – пригрозил Делвин. – Дым и пламя, да я же почти голая! – ужаснулся он, позабыв про кресло и дверь. – Неужели кто-то считает это платьем?!
В поисках поддержки гномиха воззрилась на эльфийку, но у той ситуация с «экипировкой» обстояла не лучшим образом. Полупрозрачный пеньюар больше демонстрировал, нежели скрывал.
– Эй, не заглядывайся! – пригрозил Альмистель, заметив