сестра, ты здесь, – произнёс Борис, заходя в помещение, принц Гарольд следовал за ним по пятам. В кои-то веки Кэтрин была рада увидеть своих братьев. Она присела в реверансе. Борис пересёк комнату, проигнорировав Нойеса и не удостоив сестру даже кивком. Не останавливаясь, он прошёл мимо, бросив на ходу:
– Твоя служанка останется здесь, ты идёшь со мной.
Борис распахнул двустворчатые двери во двор замка и произнёс:
– Ну же, принцесса, поторопитесь.
Кэтрин поспешила следом за братом, но двери захлопнулись прямо перед её носом. Распахнув их, она с облегчением заметила, что Борис всё-таки остановился. Возвышающийся перед ними эшафот, высотой со стену розария, почти полностью преградил им дорогу.
Борис усмехнулся:
– Отец велел, чтобы все получили хороший обзор, но клянусь, они вырубили целый акр леса, чтобы возвести вот это.
– Ну, я вообще не понимаю, зачем она должна смотреть. Это зрелище не для девчонок, – заявил Гарольд, уперев руки в бока, широко расставив ноги и уставившись на сестру.
– И всё же детям разрешено смотреть, – ответила Кэтрин, скопировав его позу.
– Мне четырнадцать, сестра.
– Только через два месяца, мой маленький братец, – прошептала Кэтрин, проходя мимо, – но я никому не скажу.
– Скоро я буду выше тебя, – проворчал Гарольд, затем протолкался мимо сестры и поспешил за Борисом. Следуя за широкой фигурой старшего брата, он казался особенно маленьким и лёгким. Они явно были братьями – светло-рыжие волосы совершенно одинакового оттенка, хотя Гарольд щеголял с куда более сложной причёской. Кэтрин с удивлением отметила, что кто-то точно уделил волосам Гарольда больше времени, чем служанки потратили на её причёску.
И всё же, мнение Гарольда о необходимости присутствия Кэтрин имело не больше значения, чем её собственное. Девушке велел посетить казнь её собственный отец по совету Нойеса. Кэтрин должна была показать себя. Доказать свою силу и преданность, и, важнее всего, доказать, что она не предатель: ни в сердце, ни в душе, ни в делах.
Борис уже огибал угол эшафота. Кэтрин поспешила за ним, приподняв свою длинную юбку, чтобы не споткнуться. Хотя девушка ещё не видела толпы, она уже слышала её низкий гул. Это странно, как принцесса могла почувствовать толпу, почувствовать её настроение. Аристократы в зале внешне были вежливы, но сами едва могли скрывать жажду, жажду власти… жажду всего. Здесь же собралась огромная толпа, и люди пребывали на удивление в хорошем настроении. Раздалось несколько возгласов «Борис», но крики быстро затихли. Сегодня был не день её брата.
Борис повернулся и уставился на присоединившуюся к нему Кэтрин.
– Хочешь показать черни свои ноги, сестричка?
Кэтрин опустила юбку, разгладила ткань и самым отталкивающим тоном произнесла:
– Булыжники грязные. Они бы испортили шёлк.
– Лучше шёлк, чем твою репутацию, – Борис не сводил с девушки взгляда, – я лишь забочусь о тебе, сестрица. – Он махнул