цитатами из Священных Писаний, Евангелий и Посланий. Для этого мне пришлось много лет заучивать благостные строки наизусть, и не было обета благостнее. Навсегда замолчать, стать голосом и рукой Бога – я понял, что это именно тот обет, то невыносимое счастье, что я искал.
Вчера мне был знак. У входа в свою пещеру я обнаружил листок, на нем буквы печатные: «Не оставайся в этом убежище, но ступай, иди в землю Иудину». Потом листок растворился в руках, и я понял, что заснул на траве склона, а записка приснилась мне. Но я помнил каждую засечку шрифта и не мог ошибиться.
А ночью во сне видел я Ангела Божия, и смутилось сердце мое от страха пред славою твоею, ибо дивен ты, господин, и лице твое исполнено благодати.
Я готов нести слово Господне в этот чудовищный мир».
Дометиан закончил писать и с раздражением отбросил в сторону дешевую шариковую ручку. Надо бы найти нормальную, со стальным пером да с запасом чернил. Чтобы их внутрь заливать. А эта пластиковая ерунда пишет отвратительно и ломается постоянно.
Кроме того, написанное чернилами выглядит более солидно и уверенно. Не зря же обучился каллиграфии. Дометиан бережно убрал толстую общую тетрадь в специальный непромокаемый мешочек и спрятал в карман, пришитый изнутри рясы, над подрясником.
За окном заброшенного бревенчатого домика лил дождь. Дометиан аккуратно расправил аналав, достал куколь и облачился. Последними он взял тяжелые вериги. Теперь Дометиан носил их довольно легко и даже подумывал утяжелить, чтобы сохранить смысл.
В начале своей скимы Дометиан нашел рядом с затвором наполовину вросший в землю трактор «Беларусь». Над торпедой висел образок, а под сиденьем лежал карманный молитвослов. Дометиан понял, что это знак. «Беларусь» стала символом преодоления. Дометиан никогда раньше не работал с металлом, но в этом горном затворе, в тихом охотничьем домике была неплохая техническая библиотека.
Из деталей трактора он выточил вериги – тяжелые кресты на цепях. Цепь крепилась к пластинам грудной брони. Поверх нее Дометиан пропускал шнуры аналава.
За годы пребывания в затворе скимник научился орудовать веригами как оружием. Раскрученным на цепи крестом он мог надвое перешибить дерево в руку толщиной. На людях Дометиан оружие еще не пробовал. Только на дьявольских отродьях, валунах и деревьях.
Мантию Дометиан тоже модернизировал – слегка укоротил рукава, сделал меньше просвет крыльев, укрепил ее изнутри металлическими полосами, а в сами рукава спрятал по стилету, на специальные кожаные ремешки. Немного тренировки, и стилет при легком, благословляющем взмахе рукой ложился точно в ладонь. Еще немного тренировки, и трехгранник летел вперед дротиком. Дометиан научился метать его на пять метров, один за другим и точно в цель.
Изредка к нему забредали дикие эмиссары и куклы. Дометиан проповедовал им – ровно до той секунды, пока голова отродья не оказывалась в радиусе раскрученного креста. Большая проблема была в том, как поступить с трупами отродий. Предать ли нормальному погребению? Сослужить