в начальной школе работает. Я тогда совсем к ней расположилась и про Стасю ей рассказывать начала. Вышли мы из здания вокзала и в буфет с другой стороны завернули. Они меня начали угощать. Водкой. А а не пью. Так, только пригубила. Мой поезд ушёл. Следующий через полчаса. Разговоры. Приятельство. Наконец, я уж, кажется, всё им рассказала. Пора ехать. Они меня готовы от удовольствия прямо до моей станции провожать. Идём на перрон. А там киоск – кофе продают. Мне и от той пригубленной водки что-то не очень. А может, от дыма в буфете. Но голова чего-то кружится. Наверное, давление упало, говорят мои приятели, и брат быстренько за кофе к киоску сбегал. Выпила я кофе…
И очнулась в больнице под капельницей. Лицо разбитое. Денег нет. Полицейские пришли. Рассказали, что нашли меня на Главном вокзале. Очень я сопротивлялась, когда меня с перрона поднимали, а в поезде, который меня со Смиховского привёз, сумку мою нашли. Ничего не тронуто. Только денег нет. Я потом вещи просматривала и пособие для первого класса нашла – буквы латинские на верёвочке. Не мои, я уже давно в школе не работаю.
…Я сейчас одеяло взяла и снова на дверь повесила. На другую сторону его перевернула. Хочу разницу ощутить.
Та-аак, что я тут вижу? Листья светлые, цветы тёмные. Тут точно пионы. Фон тоже тёмный. Чай с молоком. По-другому смотрится моё ковровое одеяло, но опять гармонично. Мастерица его ткала, набивала. Ну а с жуком что? Он опять жуком выглядит, хотя я случайно ковёр снизу вверх перевернула. И даже более по-жучьи пропорциональнее стал. Голова поменьше, и брюшко торчащее исчезло. Его надкрылья полностью прикрыли. Ножек-закорючек добавилось: внизу крендельками подвёрнутыми ещё пара торчит, и по бокам нижней части брюшка – голени другой пары виднеются. Теперь на надкрыльях две розы. Да, вот сейчас это розы! В области верхних лапок.
Но голова! Вот этого я не ожидала. Морда на голове – вот вам и цветочек. Никакой не пион-мак-роза. А морда. Лоб шапочкой, два глаза, нос с усами, бородка, щёки, бакенбарды и уши. В целом на обезьяну похожа. Очень умную обезьяну. Два эмбриона, теперь уже не эмбриона, а перевернувшись, скорее напоминают огромные дополнительные уши черепаховой обезьяны. А на голове у неё – всё тот же Священный Символ: кружок точкой, под ним треугольник сегментом, две сигмы и фигурные скобки, за каждой из которых по букве У.
Я думаю, после всего, что я вспомнила, отвечая на свой вопрос, что я эти двадцать лет делала, что этот символ – Охранный.
Вот почему мне так хорошо лежать под этим одеялом. Я под ним от всех невзгод и сегодня спасаюсь. Как под крылом ангела-хранителя. Под защитой духов, пращуров моих монгольских. У меня и другие пращуры есть: праболгаро-еврейские. Я с ними раньше связь установила. А сегодня и эту мою кочевую, коврово-набивную кровь нашла. Пусть и эта струя в моём источнике Живой воды бьётся. Пусть и эта кровь не безымянная, названная, в моих жилах течёт.
А жук этот – обезьяна подбоченившаяся, всем гадам, которые по моей жизни прошлись и теперь их уже нет, и всем