проходили близ Ганнисона, штат Колорадо.
Когда я вернулся, Рэд уже пил пиво, закусывая его сушёной рыбой.
«Ну что там?» – спросил он, будто я ходил не в туалет, а именно за информацией.
«Любительские гонки».
Рэд кивнул с таким видом, будто всё понял с первого взгляда, просто мне не сказал. Скорее всего, так оно и было.
Некоторое время мы сидели молча. Рэд прихлёбывал пиво из бутылки, я пил кока-колу из высокого стакана. Мне не хотелось хмельного.
Через какое-то время я выделил в толпе парня, который служил объектом всеобщего внимания и поклонения. Он сидел на невысоком мягком диванчике и обнимал двух девушек. Правая иногда подносила к его рту стакан с коктейлем, а левая тёрлась губами о его щёку и что-то шептала на ухо. Девушек парень воспринимал как нечто само собой разумеющееся. Он умудрялся одновременно болтать со всеми окружающими. Одному он улыбался, на другого с улыбкой показывал пальцем, третьему что-то рассказывал. Душа компании, не иначе.
Что-то в его облике мне сразу не понравилось. Такие люди панически боятся упасть с трона, на который себя возвели. Они пойдут на всё, чтобы не проиграть, не показать свою слабость. Такие люди могут быть жестоки, пока судьба не научит их снисхождению. Судьба пришла к этому парню в образе Рэда Байрона.
Раздался резкий звук трещотки.
«Митчелл! – послышался крик. – Финал!»
И парень лениво поднялся с дивана. Это и был Митчелл.
«Хочешь посмотреть?» – спросил Рэд.
«Наверное, – ответил я. – Раз уж мы тут сидим».
«Пошли».
И мы отправились за толпой, которая толкалась у дверей, пытаясь выбраться наружу.
На площадке царил беспорядок. Мы с Рэдом сначала не могли понять, куда идти, но затем он показал пальцем:
«Вон таблица результатов, пошли».
Таблица оказалась огромной школьной доской, на которой мелом записывались фамилии и результаты.
«Три заезда, – пояснил Рэд, – это одна гонка. В каждой гонке есть победитель и проигравший. Выиграл два заезда – выиграл гонку. Третий – это если первые два закончились победой разных пилотов. Заезды – по двое. Судя по всему, у них тут система „четвертьфинал – полуфинал – финал“».
Я спросил у Рэда, откуда он всё это знает.
«Когда-то тоже так гонялся».
И всё, больше он ничего не сказал. Казалось, что ему эта тема неприятна.
Рядом со мной толкалось двое мужчин вполне приличного вида – лет по тридцать пять, в костюмах. Они странно выглядели в толпе молодёжи и работяг. Я спросил у одного из них:
«А что тут происходит?»
«Гонки», – услышал я в ответ. Это снова напомнило мне историю о Черчилле.
Второй оказался любезнее:
«Митчелл против Харперсона в финале. Митчелл выиграл двенадцать последних соревнований. Говорят, собирается участвовать в профессиональных гонках».
«Спасибо».
Но он продолжил:
«Вы не смотрите,