Я зажмурился и попытался сделать глубокий вдох, потом еще раз, но, оказалось, что меня туго запеленали в колючие одеяла. Я отбросил их ногами, извиваясь в попытках избавиться от удушающей жары.
Из окна дул божественно прохладный сухой ветерок, мешавшийся с легким запахом каминного дыма. Наверное, мама опять печет пироги внизу, я чувствую ароматы корицы и лаванды. Где-то поблизости смеялись дети, опавшие листья похрустывали под их велосипедами, залаяла собака, но ее заглушила проезжающая мимо машина.
Я с облегчением выдохнул и перевернулся на живот, уткнувшись лицом в подушку. И немного успокоился.
Я дома.
В безопасности.
В порядке.
Просто это был самый кошмарный из моих кошмаров. Но всего лишь кошмар. А потом я открыл глаза. И уставился в идеально круглые и неправдоподобно желтые глаза черного пушистого шарика.
– Что за хрень? – с трудом произнес я.
Шарик зашипел, показывая два острых, как у вампира, зуба, и вцепился когтями мне в грудь.
– Ой!
Тело оказалось быстрее мозга и дернулось от испуга. Пушистое создание быстро, как тень, метнулось под диван. Я упал на пол, подняв огромное облако пыли из коврика, лежавшего на полу. Я выкашливал легкие, чихал так, что это представляло реальную опасность для остатков мозгов, и ждал, когда исчезнут пятна перед глазами, и я наконец увижу, куда попал.
Прижав поврежденную руку к груди, я пытался дышать так, чтобы не было больно. Со свистом втягивая воздух между зубами, я осмотрелся.
Черт. Черт. Черт. Это не кошмар. Не кошмар!
Низкий и скошенный потолок ближе к центру становился чуть выше. Я бы не смог встать в полный рост у стены, но это было и не важно, ведь вдоль стен громоздились кучи хлама. Под темными балками стояла старая сломанная мебель. Ножку стола заменяла стопка старых толстых книг в кожаных переплетах. На стене висела спинка деревянного стула, по ней вились лозы, похожие на темные бархатные ленточки. Старые ящики платяного шкафа были забиты землей и в них росли какие-то мелкие травянистые растения, а на полках стояли бутылочки с мутными жидкостями желтого и коричневого цвета и медные кастрюльки.
У другой стены стояла подернутая паутиной прялка, рядом с ней – стол, заваленный книгами и бумагами, края которых загибались, как нестриженные ногти. Боковым зрением я заметил что-то кислотно-оранжевого цвета. Опустив глаза, я увидел, что на мне ярко-оранжевая рубашка. Совершенно точно не моя. Пытаясь разглядеть рисунок на ней, я вытянул правую руку.
Огромная скалящаяся тыква. Не знаю, что было уродливее: она или пушистые вязаные носки, согревавшие мне ноги. На правом было вышито «СЛАДОСТЬ», на левом – «ГАДОСТЬ». И трусы. Боксеры до колен с сотнями маленьких зеленых ведьм, парящих на метлах.
Но интереснее всего была аккуратная белая повязка чуть ниже левого локтя. Через нее проступило зловещее пятно засохшей крови. Это было похоже на то, как вчера красные чернила просачивались сквозь ту книгу.
Воспоминания прошлой ночи возвращались всполохами огня и дыма: книга, нож, голос, незнакомец… И…
Прю!