что поблизости никого нет.
– Меня очень вдохновили ваши чтения. У меня самой пока не очень хорошие стихи получаются… – Замолкаю на мгновение, ожидая от него какой-то реакции, но он молчит, и я продолжаю болтать. – На минувших выходных я почти не спала. – Услышав эти слова, он недоуменно косится на меня, словно силясь понять, при чем здесь он. – Я… – Тут резко замолкаю, осознав, что едва не сообщила ему о том, что не пью снотворные, прописанные мне психиатром, несмотря на то что последние пять лет принимала их каждый вечер. Что забываю о таблетках. Или не забываю. Может, на самом деле я сознательно решаю писать, позабыв об усталости, которая будет преследовать меня весь следующий день? – Я… почти не сплю. Если уж начинаю писать, то просто не могу остановиться, – говорю я и нервно хихикаю.
Уголки его губ слегка приподнимаются. Совсем чуть-чуть, но этого достаточно, чтобы на щеке появилась ямочка. К этому я совсем не готова.
– Так ты сочиняешь стихи?
Киваю.
– Ты? – переспрашивает он, скрестив на груди руки, словно ни капельки мне не верит. Наконец-то по его лицу понятно, что он сейчас испытывает! Он удивлен. Может, даже заинтригован.
– Ты сочиняешь стихи? Сама? Не потому что учитель задал?
Пожимаю плечами. Чувствую, что он рассчитывает меня обидеть, но мне ни капельки не обидно. Вся эта история с сочинительством и меня саму шокирует.
– Само собой, у меня пока получается какая-то чушь, – поспешно сообщаю я в надежде, что мой приступ самокритичности вызовет у него хоть какую-то реакцию, например он пригласит меня вновь прийти в «Уголок» и произнести эти слова со сцены, чтобы и меня закидали бумажными шариками, а после и клеящими карандашами.
Эй-Джей опускает руки, которые до этого были скрещены на груди, и перебрасывает рюкзак с одного плеча на другое.
– Думаю, твои стихи на самом деле куда лучше, чем тебе самой кажется.
Конечно же, это неправда, но мне очень приятно, что он это сказал. Судя по его виду, он и впрямь так думает. Я начинаю что-то на это отвечать, но тут замечаю, как в нашу сторону идет Кейтлин, причем очень медленно, словно боясь нам помешать.
Позови меня в «Уголок». Мне так хочется послушать новые стихи и твои песни.
– Мне пора в класс, – говорит он. – Увидимся позже, ладно?
И не дожидаясь моего ответа, он поспешно уходит. Теперь Кейтлин ничто не мешает ко мне подойти, что она тут же и делает, заметно ускорив шаг. Поравнявшись со мной, она хватает мою ладонь двумя руками.
– С ума сойти, это и впрямь был Эндрю Олсен?! – спрашивает она.
– Кто-кто?
Она отпускает меня, чтобы указать на Эй-Джея, и мы вдвоем наблюдаем, как он открывает дверь в класс и исчезает из виду.
– Это он! Точно! Как же мы грубо с ним обошлись, да? – Кейтлин с сожалением качает головой, а я все прокручиваю в мыслях его имя. Эндрю Олсен. Эндрю Олсен.
– Да кто это такой? – вновь спрашиваю я, и Кейтлин легко шлепает меня по руке тыльной стороной ладони.
– Эндрю Олсен. Неужели не помнишь? Четвертый класс. Нас еще