их мало». Странно это было слышать из уст небрежно одетого, совсем не воинственного и уже вовсе без всякой дисциплины ополченца.
18/31 марта. Черноморский флот бомбардировал сегодня Зунгулдак, Килимли и Эрегли. Вечером флот вернулся в Севастополь.
19 марта (1 апреля). У нас развивается наступление в районе Бескидского хребта на Юго-Западном фронте. 9 австрийских батальонов, прорвавшихся к Хотину, окружены Конным корпусом генерала графа Келлера и сегодня их остатки, около 1500 человек, сдались нам.
21 марта (3 апреля). В 7 часов утра Черноморский флот вышел в море. Вблизи Севастополя появились «Гебен» и «Бреслау». С острова Березань донесли, что видели два трехтрубных крейсера, идущих на NW. Очевидно, противник решил в сегодняшнюю ночь, ко времени Пасхальной Заутрени, бомбардировать Одессу. Мы со своей стороны дали знать в Одессу, чтобы там были готовы к атаке. В 22 часа меня вызвали к прямому проводу в Управление генерал-квартирмейстера. Сообщили из Одессы, что на нашем минном заграждении взорвался и утонул неприятельский крейсер, по-видимому «Меджидие»; над водой видны лишь три трубы и мачты. Людей и трупов не обнаружено. Мне ясно тогда показалось, что гибель этого корабля является наказанием за попытку бомбардировать незащищенный город в Святую Пасхальную ночь. В это же время пришла телеграмма командующего Черноморским флотом, что «Гебен» и «Бреслау» боя не приняли и большим ходом начали уходить к Босфору. Черноморский флот преследовал их до темноты. Удалось произвести только один выстрел на предельной дистанции по «Бреслау».
Эти телеграммы начальник нашего управления контр-адмирал Ненюков успел доложить уже перед входом в церковь, куда мы собрались для слушания Заутрени. Верховный главнокомандующий, выслушав доклад, обнял адмирала Ненюкова, перекрестился и радостный вошел в церковь. Служба окончилась в 2 часа ночи, после чего Верховный главнокомандующий разговелся с нами.
22 марта (4 апреля). С Юго-Западного фронта среди донесений сообщают о возмутительном случае пытки, произведенной австрийцами над телефонистом Алексеем Макухой под Залещиками.
Государь Император послал армиям и флотам чудную благодарственную телеграмму.
23 марта (5 апреля). Черноморский флот вернулся в Севастополь. Подводная лодка «Нерпа» осталась еще у Босфора.
1/14 апреля ездил в Петроград и был удручен тем, что состояние духа там стало значительно хуже, чем раньше.
Ходили уже разные слухи о неудачах на фронте. Говорили о том, что Верховный главнокомандующий, который очень популярен в стране, теряет популярность в придворных сферах, где якобы считают, что он слишком рекламирует себя. Все эти слухи были для меня очень тяжелы, и я был рад, когда вернулся опять в Ставку, где текла наша живая и дружная работа.
Наше наступление в Карпатах остановлено, и уже противник во многих местах сам переходит в наступление.
5/18 апреля. В ставку прибыл Государь Император. Все сегодня были в церкви. Имеется предположение, что Его Величество