(я надеюсь, мы увидим в последующих главах, что эти данные вполне логичны, если рассматривать роль двух полушарий в процессе познания новизны или в процессе деятельности в рутинных ситуациях)1.
Таким образом, создается впечатление, что и лобные доли, и правое полушарие играют роль в креативности; но не меньшее значение имеют и другие области мозга, в том числе левое полушарие. В последующих главах мы попытаемся распределить роли, которые играют эти различающиеся структуры в творческом процессе. Среди других тем мы коснемся взаимосвязи креативности и поиска новизны, причем поиск новизны является необходимой, но далеко не достаточной предпосылкой креативности. Мы докажем, что не следует слишком упрощать и заявлять об эксклюзивной роли в творчестве лобных долей и правого полушария, но в то же время роль этих структур в обработке новой информации близка к эксклюзивной. И мы увидим, как объединение этих двух связанных, но не идентичных понятий – креативности и новизны – может порождать нейромифологию о «креативности лобных долей и правого полушария».
«Плохие и бесполезные»
Забавно, но структуры мозга, которые нейрофизиологи чаще всего связывают с обработкой новой информации, а в популярной литературе называют центрами креативности, были в немилости у психологии и нейробиологии до относительно недавнего времени. Префронтальная кора и правое полушарие чрезвычайно важны для обработки новой информации, и, хотя они не владеют монополией на новизну, они не менее значимы для творчества. Тем не менее многие годы одна из этих структур находилась в загоне и считалась «бесполезной» (лобные доли), а другая вообще была заклеймена как «зловредная» (правое полушарие).
Существуют принцессы и Золушки, как в жизни, так и в науке, и, как это часто случается в человеческих делах, история науки богата ложными стартами и неправильными представлениями. Лобные доли считались «долями-сиротами», некой Золушкой от неврологии. Многие годы считалось, что у них нет полезного предназначения и эти структуры находятся на своем месте, чтобы нести какие-то плохо понимаемые, но существующие функции. Даже предполагалось, что различные расстройства мозговой деятельности можно лечить путем прерывания связей между лобными долями и остальной частью мозга. Это представление, ныне признанное ошибочным, было основанием для печально знаменитой лоботомии, изобретатель которой, португальский невролог Антониу Эгаш Мониш, впервые провел эту операцию в 1935 году, а в 1949-м получил за нее Нобелевскую премию по медицине. Вероятно, это была самая несоответствующая награда в истории Нобелевской премии.
Похожий на стилет инструмент под названием «лейкотом» вводился через отверстие, просверленное в черепе пациента, и разрушались связи между лобными долями и остальной частью мозга. Поскольку современные методы нейровизуализации, такие как компьютерная томография (КТ) или магнитно-резонансная томография (МРТ),