ближе.
На обложке стояло что-то непонятное, на нерусском языке. Что-то вроде «fundamentals» и «linguistiс».
– Баб Яр, мне на два талона бы, – попросила я искательно. Кладовщица вздохнула, сгрузила седалище с табурета. Бросила книгу и подхватила стоящий рядом костыль.
– Почему не на работе? – поинтересовалась баба Яра, отпирая раздачу. Я вздохнула.
– Так вышло.
– Зря, – бросила она, – сегодня у вас Карабас дежурит.
Я похолодела.
– Как ты думаешь, простят? Хоть не выгонят? – тихо спросила я. Яра остро глянула на меня умными темными глазками.
– Как тебе сказать… ты почему не пришла?
– Лесники, – я помрачнела, – дом сожгли. Я… убежала. Не могла сегодня, только вот добралась до города.
Аж самой реветь захотелось.
– Да… бедолага, – посочувствовала Яра, – тебя-то хоть не тронули?
– Не, не успели. Я убежала. А мать убили.
– Да ты что?
Я кивнула и отвернулась, чувствуя, что слезы уже на пороге. Впрочем, поплакать в такой ситуации не вредно – только вот неловко все равно.
– Ладно, тебе чего дать-то на два талона?
Я взяла хлеба, разливного молока – это дешево, банку тушенки. Лучше было сухарей взять, на дольше бы хватило, но что-то очень мяса хотелось. Яра мне все взвесила, налила молоко в пластиковый пакет. Потом сказала.
– Ты ведь у Ворона была, в ГСО, да?
– Ну да, но это давно уже.
– Так-то ты не прогуливаешь, нет, – Яра будто вслух задумалась, – не пьешь, не ширяешься…
– Какое… меня мать бы убила.
– Ну ладно, иди, – Яра кивнула, – и вот что. Если у тебя с Карабасом что-то не выйдет… ты ко мне зайди еще раз, лады?
Надо было опять же быстро идти в цех, но я первым делом выпила все молоко и заела куском хлеба. Вот так, после еды я нормальный человек, в глазах не темнеет, желудок не сводит. Разве что тяжесть в животе. Теперь можно и к Карабасу идти.
На нашем участке этого мастера ненавидели все. Основным методом работы он считал ор. Как раскроет пасть, как начнет орать! А потом штрафы распределяет – кого талонов лишит, кого выходного, и все из-за любой ерунды. Нравилось ему чувствовать себя главным, и чтобы его все боялись, хотя сам он был плюгавенький, низенький, с черными усиками, и вообще похож на мутожука. Меня трясло, когда я его видела. Его дежурство превращало смену в сплошной стресс – проходя мимо, он никогда не удерживался от замечаний.
Но что поделаешь? Именно сегодня дежурит он. Значит, с ним и объясняться.
Дверь цеха отползла автоматически. На Заводе – не то, что в городе, тут все современное, шикарное, сплошная автоматика. Я прошла через «предбанник» и сразу увидела свое рабочее место. Оно прямо у входа: там робот стоит, который запечатывает металлические ящики. А вот переставить их на погрузчик не может: вагонетки едут с разных сторон, вставлять надо в пазы, причем