будет видно. Потом и научимся. Курительная трубка – второй обязательный атрибут великого сыщика – была пока тоже недоступна. Он видел её в магазине, но продавец с таким изумлением посмотрел на него, когда он крутился возле витрины, что Лёня даже не решился спросить, сколько она стоит. Лиза, которая назначалась по очереди то доктором Ватсоном, то профессором Мориарти, поначалу пыталась протестовать, но вскоре поняла, что главную роль ей ни за что не отдадут, и смирилась. Единственно кем она никогда не соглашалась быть – это миссис Хадсон, и на эту роль обычно заманивали бабушку. Загадок, таинственных событий и ужасных преступлений вокруг было множество, и Лёня не скучал. То пропадали отложенные на праздник конфеты, и сыщику приходилось засыпать всю кухню чёрным порошком, снимая отпечатки пальцев со шкафчика (Лиза всё отрицала, и преступление осталось нераскрытым). То исчезал очередной носок, и главный подозреваемый – Шницель – категорически не хотел сознаваться, а после, чтобы запутать следствие, подбрасывал пропавший носок в Лёнин ящик с бельём. Короче, работы хватало, но загадочные ноты с музыкой для шести пальцев никак не могли пройти мимо внимания будущего великого детектива. Он подолгу изучал сфотографированные им ноты, заставлял Лизу попробовать сыграть ему их на пианино и даже сам пытался, растянув, как только мог, пальцы, взять немыслимый аккорд. Он, пока не видели родители, пошарил по интернету и изучил всё, что смог найти, про шестипалых, но ничего интересного и тем более ведущего к разгадке, пока не обнаружил.
Лёне не разрешали дома просто так бесцельно тыкать пальцем в клавиши, а заниматься музыкой, учиться, да ещё и с преподавателем – он точно не собирался. Какие ещё преподаватели могут быть у Великого Сыщика? Но когда мама с Лизой уходили на занятие, он включал электропианино и развлекался, как мог. В один из таких дней он поставил на пианино их той-терьера Шницеля и задумчиво смотрел, как бедная собака, опасливо переступая по клавишам и каждый раз пугаясь новому звуку, извлекает из инструмента странные и неблагозвучные аккорды.
– А что, – с важным видом держа в руках воображаемую трубку, рассуждал он, – если научить Шницеля правильно перебирать лапами, то можно его надрессировать, чтобы он мог играть и более сложные мелодии. Элементарно – Ватсон! Он же может одновременно извлекать четыре звука четырьмя лапами. А если бы у него и хвост был не такой куцый обрубок, а подлиннее, то можно было бы взять и пять нот сразу.
И тут его словно подбросило.
– Хвост! Хвост!
Забыв несчастную собаку на пианино, Лёня, как был в тапках и домашних шортах, помчался наверх к дедушке. Тот, к счастью, был дома и сразу открыл дверь приплясывающему от возбуждения внуку. Не дав дедушке сказать и слова и не поздоровавшись, стоя на лестничной площадке, Лёнька завопил.
– Дедушка! Шестой палец – это не палец – это хв…
Большая