оставив след.
И вдруг Господним, чистым озареньем
Ты понимаешь – как был глух и слеп.
Моё небо
Опускаю лицо в ладони —
Ни от скорби, ни от стыда.
Никогда не была тихоней,
А сейчас тихая вода.
Закрываю глаза и вижу:
Моё небо в твоей груди.
Не взбираюсь давно на крышу,
К небу ближе ведут пути.
От тебя до меня – дыханье.
И склонившись на грудь твою,
Погружаюсь своим сознаньем
В это небо – в моём раю.
Каменное сердце
В тебе сложились: дюжина страстей,
Ветров певучесть, тонкость оригами.
Влюблённая в рассказы Мураками,
Ты для меня всех ценностей важней!
В тебе сложились: свежесть ранних зорь
И спелость /душу греющих/ закатов,
Теряющихся в медных перекатах,
Созвучие моё – моя юдоль!
В тебе сложились: вечности покой
И хрупкость крыльев на стрекозьем тельце.
Одно касанье нежности щекой —
И оживает каменное сердце.
У доброты нелёгкая судьба
У доброты нелёгкая судьба:
Не в силах отказать тому, кто просит.
Она своей покорности раба,
А ведь просящих иногда заносит.
Возникнут мысли: Мне бы на покой!
Поистрепались крылья, сколько можно.
Но слышит: Помоги! – и рвётся в бой,
У доброты все просьбы неотложны.
Не будь она такой проказницей
Снег оплывал под щебетание
весёлых птиц.
Неслось ручейное журчание
По склонам вниз.
И облаков лазурных россыпи,
Лишь пригубив,
В ручьях весенней, нежной просини
Пьют воробьи.
И отголосками стозвонными
К нам шла весна:
Ночами тёмными, бессонными,
Как день ясна.
Звенит капелью, ветром дразнится —
Всё ко двору.
Не будь она такой проказницей —
Не быть теплу.
И гривой рыжею тряхнёт
Не расплескать бы предрассветный,
Чуть розоватый свет зари
И любоваться незаметно,
Как тот касается земли.
И вся она в ответ ликует,
Румянцем вспыхнув и горя.
О, эти неба поцелуи,
В объятьях ранних октября!
И льётся-льётся спелым соком
Из сердца солнца свет зари
На лес, озёра – ненароком,
Чтоб осень заново взбодрить.
И та, проснувшись, выгнет спину,
Да гривой рыжей так тряхнёт,
Что листьев больше половины
Отправит за собой в полёт.
Синева
Синева кругом, си-не-ва!
Глянь, купается в речке небо.
А по небу сплошь кружева
Облаков, белоснежной негой.
И во ржи, словно россыпь звёзд,
Васильками