Возможно, какой-то зверь… А теперь слушайте, – его губы почти касались ее уха: – Я хочу, чтобы вы остались здесь… с моим вестовым и тремя матросами. Я с Зубаревым…
– Нет! – горячо возразила она, но Андрей тут же прижал палец к ее губам.
– Нет! – тише повторила Аманда. – Со мной всё в порядке. Я пойду только с тобой. Не оставляй меня. Ку- да ты?
– Замолчи, – Андрей сжал ее руку. – Если я сказал, так и будет. Я не обязан докладывать тебе о каждом своем шаге. Выслушай! – он приблизил свое лицо. – Если это индейцы, мы отвлечем их. Обещаю: всё будет хорошо. Твой пистолет заряжен?
Она судорожно кивнула, хватая взглядом его лицо.
Преображенский решительно повернулся к Зубареву, когда до слуха беглецов долетела родная речь:
– Не сваляйте дурака, капитан. Это я – Тимофей Тараканов.
Матросы завороженно вглядывались в зашевелившиеся кроны соснового молодняка, пока не узрели рослую фигуру приказчика.
– Вы арестованы, господин Тараканов! Сдайте оружие. – Андрей, багровея лицом, поднялся из укрытия.
– Дорого, да мило благодарность раздаешь, господин капитан. А ну, придержите прыть! – зверобой одной рукой легко, будто пистолет, вскинул свою грозную тульчанку. – Что, покоробил душу вашу господскую? Последнее время я редко поднимаю ствол, но ежли тако случается – берегись, вашескобродие, – остается память. – Мрачно ухмыляясь, приказчик остро следил за действиями мо- ряков.
Наступило молчание. Влажный, теплый ветер дул со стороны океана. В бесконечной тишине слышался лишь далекий рокочущий голос могучей реки.
Тараканов хладнокровно еще раз пересчитал оставшихся в живых моряков. Аманда вздрогнула и напряглась, встретив его странный, загадочный взгляд, точно отблеск солнца на льду.
– Да, немного осталось… А с другими… кого нет, всё в порядке?
– Нет, не всё. Их убили! И убили по твоей милости! Где ты был, сволочь? – Андрей, теряя осторожность, резко подошел к приказчику. – Почему ты умышленно втянул нас в бойню?
– Была бы нужда… Все давно бы кормили червей.
– Как сказал! Как сказал, смерд! Врет он всё! Ваше скобродие, – Палыч, сбросив тяжелый ранец, схватился за пистолет. – Да он такой же лгун и заворуй, как и весь их береговой брат.
– Лгун – возможно… да и вор, может быть, – обо-рвал старика приказчик. В омуте его зрачков вспыхнули странные алые искры. – Но не такой, как все. Мозгов побольше! Ежли б не я…
– Вздернуть его! – под кованым каблуком Матвея глухо, как кость, хрустнула валежина.
– Стойте! – Преображенский властно поднял руку. – Я дарую тебе жизнь, Тимофей, если ты сумеешь нам доказать свою правду, и убери ружье! Слово офицера, без моего приказа никто не тронет тебя.
– Нельзя подарить то, что тебе уже принадлежит. – Тараканов с вызовом тряхнул длинными прядями. – Я рожден свободным. А новорусская землица барского батога не знает.
– Я требую ответа! – с жестким спокойствием повторил