в бэхе промчится. Мажор правильный пацан: свободный человек, сделал свой выбор. Живёт как хочет, едет куда хочет. Хочет на Мальдивы, хоечет в столб, а хочет на остановку с людьми. Хотя какие это люди, это быдло с ночной смены возвращается. С завода, из больниц, со стройки – где там ещё быдло за гроши вкалывает?
Мёдом им в Москве, что ли, намазано? Лезут и лезут. И всю жизнь лезли, со времён «Свинарки и пастуха». Хрюкала бы Глашка в колхозе со своими поросятами, а Мусаиб в горах блеял бы с баранами – самое им там место. Так нет же: в Москву-у, в Москву-у.
К/ф «Три тополя на Плющихе»
…В фильме «Три тополя на Плющихе» Нюрка: униженная, затурканная мужем, даже дочка-малолетка её ни во что не ставит. Одно слово: быдло-колхоз. Тоже ведь перед Москвой наряжается в лучшее: на станции переворачивает платок на цветастую праздничную сторону, растоптанные боты – на выходные туфли. А на самой поверх белой блузки (кто ж такую носит?) пиджак, шерстяной грубый, на пузе не сходится. А на пальце-то колечко, поди, медное, со стекляшкой. Увидела: москвички рукав три четверти носят – и тоже поддёргивает, закатывает.
«Тьфу, дер-ревня!» (голосом Раисы Захаровны из «Любовь и голуби»).
К/ф «Любовь и голуби»
Из этого фильма Надюха: причапуренная по случаю выхода в магазин, в чёрных рейтузах и белых носках (в босоножках!). Со своим «Людк, а Людк!» – это вообще колхоз в квадрате, колхоз в кубе, колхоз колхозлятинский!
А два пенька, взъерошенные от собственной закомплексованности, Иван и Нюра Расторгуевы из «Печек-лавочек»? Они едут «к югу», тоже останавливаются в Москве – резиновая она, что ли? В ГУМе со свёртками мешаются у нормальных людей под ногами.
К/ф «Печки-лавочки»
Но их любят, про них сняли фильмы, и народ смотрит эти фильмы в десятый, в сотый, в тысячный раз. Кто здесь пена, а кто соль земли русской – покажет время.
…Кстати, доброжелательность – это и есть интеллигентность.
ДЖЕК, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ ДОМ
Фильм «Дом, который построил Джек»
За весь фильм «Дом, который построил Джек», я зажмурилась и заткнула уши всего два раза. В кадрах с утёнком, которому отрезали лапки, и бегущим под дулом винтовки малышом. Другие, говорят, с закрытыми глазами просидели половину сеанса. Или, топая ногами и яростно хлопая дверью, покидали зал.
Понравился фильм – больной на голову. Не понравился – тупой ханжа, ничего не смыслящий в высоком искусстве.
Послушайте, а ведь мы как-то с Чикатило не того… Грубо как-то, недостойно обошлись, примитивно, без должного пиетета. Не деликатно. Топорно. Пуля в затылок – и всё. Ещё мозг, говорят, выковыряли и продали японцам для изучения.
А надо было его выдающуюся, талантливую по-своему жизнь трепетно по полочкам разложить. Заглянуть в его бездонное сумеречное