Да, я читал Летопись Петра. Он тоже сомневался, отправлять ли тебя в Ад или хватит Чистилища.
– Я заслужил Ад, – честно ответил Ахиллес. – И я расплатился за прошлое.
– Никто и не спорит, братан, – икнул я, прикидывая, сколько еще в бутылке вина и не стоит ли сходить еще разок к холодильнику. – Просто твое нытье к самому себе, лишь уродует тебя, как человека.
– Быть грубым плохо. – Если бы не твоя грубость нас бы давно замесили пещерные дикари, когда ты решил соски их баб потрогать. И меня бы грохнул уебищный Падший Йорк. Так что нечего тут себя принижать.
– Ты прав… поляк, – усмехнулся он, заставив и меня рассмеяться.
– Уже лучше. А то все эти «Степан. Не соблаговолите ли вы…» оторви и выбрось, дружище. Ты можешь надеть маску, но в душе останешься все тем же добрым грубияном, которого мы все любим.
– Он прав, – пьяным голосом ответила Леария, затачивая уже девятый бутерброд. – Едва тебя увидев в школе, я сразу поняла, что ты не так прост. Конечно, избиения других учеников, это сильно, но я предпочитаю ум, а не грубую силу. И я рада, что ошиблась в тебе.
– Ты гляди, что вино-то делает, – ехидно буркнул я. – Даже демоны дифирамбы петь начинают. Сейчас последует то, что я вообще душечка и лапочка… – Не борзей, Збышек, – сверкнул глазами Элигос. – Мы договорились не вспоминать о том… случае.
– Ты про массаж? – спросил Ахиллес, обезоружив всех своей прямотой. – Поляк, бля, мужик. Вся общага в ту ночь не спала… – Ахиллес, – нацепив льстивую улыбочку, ответил я. – Не мог бы ты заткнуться.
– А что? – грек понимающе кивнул, когда взглянул на лицо демона, полыхающее инфернальной яростью. – Затупил. Герцог сейчас на моего друга Арни похож, когда я ему сигарой случайно сосок подпалил…
– А мне массаж понравился, – рассмеялась Леария и, вывернувшись, чмокнула Элигоса в щеку. – Но с Владыкой моим не сравниммооо… – Мне кажется, что тебе уже хватит, – мягко сказал демон, забирая у демонессы бокал. – Много алкоголя… хм… проблема для сна.
– Темните, дяденька. И шифруетесь хуево, – зевнул я. – Спать пойдем? Дикое, бля, вино за сто тыщщ долларов-то… На ура прошибат башку-та.
– Лысый ужрался, – констатировала Астра, ловко подхватывая бокал. – Герцог, ты поможешь его уложить? – Увы, я уже занят, – улыбнулся демон, бережно беря на руки уснувшую Леарию.
– Ахиллес? – грек, вздохнув, одним рывком поднял меня и, дойдя до кровати, не слишком бережно на нее скинул. А мягкое одеяло нежно обволокло уставшее тело одного пьяного неформала.
Казалось, я закрыл глаза только на минуту, а когда открыл их, в окно мягко светила полная луна. В комнате мерно храпел Ахиллес, отказавшийся возвращаться в свою комнату. На диване, возле телевизора дремал Герцог Элигос, по-прежнему прижимая к себе Леарию, которая что-то бормотала во сне. Спали все, кроме меня и Астры.
Рыжая, увидев, что я проснулся, положила мне палец на губы, а затем, томно улыбнувшись, забралась сверху и прижалась