вдоль стен диванами и креслами, обитыми коричневым дермантином. Почти все места были заняты посетителями и лишь одно кресло под раскидистой пальмой в огромной кадке пустовало, в него-то и села Леночка с твердым намерением дождаться Олега. Главное, что ее кресло под пальмой находилось как раз напротив дверей, над которыми было написано: РЕАНИМАЦИЯ. Сквозь стекло перегородки ей был виден длинный коридор по которому перемещался медперсонал, возились каталки с пациентами и без, короче шли обычные медицинские будни этой крупнейшей тогда больницы страны на базе скорой помощи.
На больничных часах было двадцать минут первого. Лена ожидала Олега уже почти два часа. Она почувствовала, что ей ужасно захотелось есть, но она усилием воли отогнала от себя чувство голода, твердо уверенная, что стоит ей ненадолго отойти, как он тут ж выйдет, а затем уйдет и больше не появится вновь, а она не увидит его и уедет ни с чем, так и не встретившись.
– Нет, буду сидеть здесь до последнего и обязательно дождусь, главное, что он на работе. – Периодически из реанимационного отделения выходили врачи и медперсонал, но Олега не было. Посетители приходили и уходили, одни сменяли других, открывались и закрывались двери служебного лифта, перевозящего сотрудников института, но среди них она так и не увидала его. Прошло еще не менее часа и вдруг дверь из реанимационного отделения открылась и из него в белом халате и шапочке вышел Олег и направился прямо к Леночке слегка улыбаясь своей уже такой знакомой улыбкой. А она встала со своего кресла под пальмой, сделала несколько шагов ему навстречу, но он прошел мимо совсем рядом, даже не заметив ее. И тут только Леночка заметила ее, стоящую у окна женщину, к которой направлялся Олег. Просто, но дорого и со вкусом одетая, на ней были светло-бежевые брюки, такого же цвета кашемировая водолазка, через плечо был перекинут палантин в теплой цветовой гамме от бежевого до терракотового цветов, который был ей очень к лицу. На ногах были светлые в тон батильоны на высоких шпильках. Леночке было все хорошо видно сквозь раскидистые листья, прикрывающей ее пальмы. Она стояла не в силах оторваться от этих двоих, а они стояли и тихо беседовали. Затем Лена ясно увидела, что Олег взял руки женщины в свои руки, они продолжали беседу, а он все не выпускал их из своих рук, а она молча внимательно слушала его. Скупое зимнее солнце вышло из-за туч и на минуту осветило лицо женщины, которое показалось Леночке знакомым, она уже почти не сомневалась, что видит перед собой мать Марины, но женщине на вид было не больше 32—35 лет, а Марининой матери должно быть не меньше сорока, а то и больше… Тут открылась дверь, и молоденькая медсестричка произнесла
– Олег Геннадьевич, подойдите пожалуйста в реанимацию. —
Олег нежно, как показалось Леночке, сжал руки женщины на прощание и быстрыми шагами, проходя мимо Леночки, скрылся за дверью, ведущей в реанимацию.
Лена стояла как