побежала бы за своей удачей, но ведь никто не зовет. Есть у них в группе хорошие ребята, так они смотрят на нее, как пусть и на талантливую, но мебель или что-то из бутафории, но не как на девушку, которой признаются в любви, дарят цветы… А москвичи и москвички в сторону их, иногородних, так и вообще не смотрят. Ничем они не отличаются от презренной лимиты, изгоев Москвы, которые ютятся так же, как и они в общагах в ожидании лет через десять получить прописку и право стать москвичами. И все же как несправедлива бывает жизнь, одним – все, другим – ничего! Перед сном Зинке частенько приходили в голову подобные мысли. Может поэтому ей особенно удавались роли обиженных и обделенных жизнью персонажей, в которых она искренне выплескивала всю свою боль и зависть к более успешным и благополучным.
Вот и первая сессия позади, есть ребята, которые обзавелись «хвостами», претенденты на вылет. Поступить трудно, а еще труднее учиться и дойти до финиша, отсев на первом и даже втором курсе дело почти обычное и лишь немногие из поступивших получат дипломы.
Таня зимнюю сессию запорола, целых два хвоста. Зоя в силу своего характера и воспитания не имела привычки лезть в душу с расспросами, а с Зиной Таня не делилась. Однажды, когда они возвращались вдвоем с Зоей из института и проходили мимо поста, дежурный вахтер окликнул
– Таня, Таня Леонова, тебе посылка! – удивленная Таня взяла у вахтера увесистый пакет, вскрыла его, затем, побелев как мел, пошла прочь от Зои к выходу из общежития. Где она была и что было в том конверте, Таня не сказала, а Зоя не стала расспрашивать ее.
И вот как-то уже в зимние каникулы, когда в комнате остались только Зоя с Таней, а Зинка ускакала тусоваться на Мосфильм, Таня предложила попить чаю. Зоя принесла из буфета чайник с кипятком, а Таня разложила на столе разные вкусности из Елисеевского и положив на хлеб кусок буженины, протянула его Зое со словами
– Ешь, а то ты совсем прозрачная… Ешь, пока я здесь с тобой. – И немного помолчав, продолжила. – Ничего из меня Зоя не получится, никакой артистки из меня не выйдет. И сессию я запорола, и жизнь себе тоже испортила.
– Что случилось, Таня? – спросила Зоя, вглядываясь в лицо девушки, -ты последнее время сама не своя. —
– Поздно я поняла, Зоя, что за все в жизни надо платить… За шмотки, еду и удовольствия. Ни о чем меня не спрашивай, я потом тебе все сама расскажу, только прошу, хоть ради меня поешь… Это моя к тебе личная просьба, – горько улыбнувшись, добавила Таня.
А за окном светило яркое солнце, небо было голубое-голубое. Зоя прервала молчание
– Смотри погода какая хорошая, пойдем сходим по студенческим в театр или в Третьяковку, можем просто погулять. —
– Нет, ты иди, иди, а я посплю немного. – ответила Таня.
Зоя решила пройтись по бульварному кольцу, у нее появился свой излюбленный маршрут в Москве, светило