есть, нахожусь под полным влиянием воли Луиджи. Не могу пошевелить ни ногой, ни рукой. Боюсь, что я потеряю Агнию, и он сможет сделать с ней всё, что захочет.
Издалека до меня доносился голос Луиджи, говорящий:
– Этот парадокс бытия пытались решить все основные философские и научные концепции. В том числе дифференциальное исчисление, стягивающее прошлое и будущее в настоящее, превращающее их в атрибуты настоящего, в том числе, квантовая механика и теория относительности. По-видимому, полярность бытия останется объектом философской мысли на предвиденное будущее.
– Так что же мне делать? – воскликнул я в расстройстве, обращаясь к двойнику Юрия.
– Попытайся крикнуть, что есть силы, – посоветовал он.
Я открыл рот, но из него не вылетело ни одного звука.
– Не помогает! – воскликнул я в отчаянии. – Я не могу кричать.
Тем временем Луиджи продолжал свои объяснения, и я отчётливо слышал его голос:
– Гносеологический инвариант – коллизия логического и эмпирического познания мира – выражение онтологической полярности постижимого эмпирически «здесь-теперь-бытия» и постижимого логически «вне здесь теперь-бытия». По-видимому, эта гносеологическая полярность сохранится, философия и впредь не сможет отделить полюсы познания – эйнштейновское «внешнее оправдание» научных теорий – их экспериментальное, эмпирическое доказательство и «внутренне совершенство» – логическое выведение научных представлений о мире из максимально общих принципов.
– Ну ещё что-нибудь подскажите, чтобы вывести меня их этого состояния! – опять вскричал я, приходя в ярость.
– Попробуйте подпрыгнуть, – посоветовал мне фантом Юрия, – тогда, может быть, ваши члены деблокируются.
Я попытался это сделать, но ни один мускул на моём теле не пошевелился.
– И наконец, – слышал я всё тот же голос Луиджи, – Аксиологическая коллизия сущего и должного, или, как говорил Пуанкаре, изъявительного и повелительного наклонений, также окажется инвариантом: истина останется неотделимой от добра и красоты. Преобразование этих ценностей сохранит и, более того, углубит их инвариантную дополнительность.
– Попробуйте упасть в обморок, – посоветовал мне мой ангел-хранитель Александр.
Я расслабился, и тут же мои ноги подкосились, и я с грохотом упал на пол.
Луиджи и Агния склонились надо мной.
– Что с вами? – спросил Луиджи.
– Лёгкое опьянение, – пробормотал я, поднимаясь.
– Может быть, присядете на стул, – предложил он учтиво.
– Нет, – сказал я поспешно, – нам надо идти.
Я взял Агнию за руку, и мы вышли в коридор. Агния молчала, и я тоже, мне было неловко перед ней за моё падение. Мы стали спускаться по лестнице, и вдруг я услышал в ушах голос ангела Юрия:
– А вы уверены в том, что уводите Агнию из гостей?
– Как это? – удивился я, громко воскликнув. – Я же держу её за руку. Она со мной? Или нет? Тогда кого же я веду?
При