звонок. Мне нужно было идти в аудиторию. Я простился с двойниками и вышел из столовой. Поднимаясь по лестнице для встречи со студентами, где я должен был прочитать лекцию о панлогизме, я подумал с огорчением: «Нас всех разъединило то, что все мы стали умными. И вина за всё это лежит на древнегреческих философах. А началось всё с того, что древнегреческая мысль включила структуру мира в определение бытия. Под какими бы иррациональными псевдонимами не скрывалась структура мира, какие бы не протяжённые, сверхмировые сущности не претендовали на функцию мирового разума, какова бы не была интерпретация Анаксагорова Нуса, в основной фарватер науки вошла проблема протяжённого разума мира, его пространственной структуры. Древние греки придумали свой разумный мир, произвольно структурировали его своим меркам, а мы сейчас должны расплачиваться за их заумность, не находя в себе мужества признать, что всё, что когда–то мыслилось, было сущим вздором. И мир вовсе не конструирован человеческим разумом, а живёт по своим законам и правилам. Конечно же, человек что-то привносит в него от себя, но всё, что он привносит в него, – это тоже вздор и чудачества наших двойников, томящихся от безделья в наших скрытых прибежищах внутри нас. И как бы мы не старались понять мир, мы его никогда не поймём. Ведь что такое человек? И что такое Вселенная и Вечность? Это Эйнштейн со своей теорией относительности произвольно сделал временные интервалы неотделимыми от пространственных, и наоборот. Большей глупости не могло случиться в философской мысли. Но какой теория была красивой! Она, ещё в более явной и осязаемой форме, чем классическая наука, разрешила и волновавшую Декарта проблему действительного бытия сенсуально постижимого мира, и лежащую в основе пессимизма Паскаля аннигиляцию (превращение в ничто) краткого человеческого «здесь и теперь» перед лицом объемлющего его бесконечного пространства и бесконечного времени.
Но может быть эта бесконечность времени и пространства существует только внутри нас, в нашем воображении и в нашей душе?! Это вы внутри себя создаём этот пространственно-временной мир, конструируем его и заполняем взаимодействующими бесконечными по сложности системами, отображёнными только в нашем сознании и, полагая, что они существуют в мировых точках. Но наше «здесь и теперь» исключает и опустошённое пространство, и опустошённое время и аннигилирующие при своём разделении пространственные точки и временные моменты. Наш разум и мир – это разные вещи. Наш разум есть и существует, а вот мира, как мне кажется, нет и без нашего разума и сознания быть не может. Стоит нам закрыть глаза или заснуть, и весь мир тут же исчезает. Так что же нас разъединяет с миром и самим собой»?
Я подошёл к аудитории и вдруг увидел стоящего у двери фантома Юрия. В коридоре больше никого не было. Занятия уже начались, и мои студенты ждали в аудитории моей лекции.
– Вы что здесь делаете? – спросил я его.
– Жду вас. – ответил он.
– Зачем вы меня ждете?
– Хочу