собиралась пройти во двор, она окликнула ее.
Аличе вздрогнула, сразу же вспомнив о карамели. От приступа тошноты закружилась голова. Если эта четверка бралась за кого-то, то уж точно не оставляла больше в покое.
– Математичка собирается меня сегодня спросить, – сказала Виола. – А я ничего не знаю и не хочу идти в школу.
Аличе смотрела на нее, не понимая. Виола вроде бы не проявляла никакой враждебности, но девочка все же опасалась ее и хотела поскорее уйти.
– Пойдем прогуляемся, – предложила Виола. – Вдвоем. Ну да – мы с тобой.
Аличе в испуге оглянулась.
– Идем, скорее, – поторопила Виола. – Нельзя, чтобы нас видели здесь, у школы.
– Но… – хотела возразить Аличе.
Виола потянула ее за рукав, и Аличе, прихрамывая, поспешила за ней к автобусной остановке.
Они сели рядом, Аличе прижалась к окну, желая оставить Виоле побольше места. Ее не покидало ощущение, что вот-вот произойдет что-то ужасное.
Виола, напротив, сияла. Она извлекла из сумочки помаду и накрасила губы. Потом спросила:
– Хочешь?
Аличе покачала головой. Школа исчезала у них за спиной.
– Отец убьет меня, – прошептала она. У нее дрожали ноги.
Виола вздохнула:
– Да брось! Покажи дневник.
Рассмотрев подпись отца Аличе, она сказала:
– Простая… могу расписаться за него. – Открыв свой дневник, она показала подписи, которые подделывала всякий раз, когда пропускала школу. – Тем более завтра на первом уроке у нас Фоллини, а она слепая, ничего не заметит.
Виола заговорила о школе, о том, что ей нет никакого дела до математики, потому что дальше она будет изучать право. Аличе с трудом слушала ее. Она думала о том, что произошло накануне в раздевалке, и не могла понять, чем вызвана такая неожиданная откровенность.
Они вышли на площади и отправились гулять под портиками. Виола затащила ее в магазин готовой одежды со сверкающими витринами, куда Аличе никогда и ногой не ступала. Она держалась с ней, как с закадычной подругой. Настояв на примерке платьев, сама выбирала их для Аличе. Спросила, какой у нее размер, и Аличе со стыдом призналась – тридцать восьмой[2].
Продавщицы с подозрением посматривали на них, но Виола не обращала внимания. Они вместе примеряли одежду в одной кабинке, и Аличе незаметно сравнивала фигуры – свою и Виолы.
Разумеется, они ничего не купили.
Потом девочки зашли в бар, и Виола заказала два кофе, даже не спросив Аличе, что она хочет.
Ошеломленная, Аличе плохо понимала, что происходит. Постепенно она забыла и про отца, и про школу, испытав вдруг какое-то новое для нее ощущение счастья. Еще бы – сидеть в баре с самой Виолой Баи, и все это время, похоже, принадлежит только им двоим!
Виола выкурила две сигареты и настояла, чтобы попробовала и Аличе. Она смеялась, показывая свои идеальные зубы, всякий раз, когда новая подруга по неопытности начинала кашлять после затяжки. А потом устроила ей небольшой допрос о парнях, которых у Аличе сроду не было, и о поцелуях, которыми ее