и продолжал пользоваться моим телом, когда захотел.
Наконец, Грейсон понял, что его присутствие неуместно. Они с Мидж вынудили Геселин вынуть из тайников памяти ужасающие вещи – она страдала по их прихоти. Грейсон почувствовал себя ничем не лучше молодого лорда, измывавшегося над красавицей. Полулинорм встал и как можно бесшумнее (при его росте и весе это было проблематично) покинул комнату. А Мидж подошла к Геселин, обняла ее и прижала к себе. Какое-то время они так провели, замерев, пока Геселин не перестала тяжело дышать, на грани с рыданиями, а ее разгоряченный лоб, притиснутый к шее Мидж, не остыл.
– Ты снова меня лечишь, малышка, – шепнула красавица, мягко отстраняя от себя Мидж. Та выпрямилась, виновато глядя на спутницу.
– Прости, я не знала, что все так плохо. Я не хотела сделать тебе больно.
Геселин откинулась на спинку кресла. Она уже пришла в себя, и даже больше того – губы ее изгибались в ухмылке.
– Зато теперь ты уже не можешь не доверять мне. Я была с тобой искренна – и если только таков путь к твоему расположению, цена невысока.
– Не понимаю. Зачем тебе мое расположение? Если ты жаждешь исцеления, я сделала все, что могла. И ради этого не было обязательно…
Геселин поднялась плавным змеиным движением.
– У всех нас троих – одна цель, даже если ты еще этого не уразумела. И нам нужно быть убежденными что мы не всадим друг другу в спину нож. Ты платишь Грейсону, и это дает тебе немного уверенности в нем. А что остается мне? Я больше не доверяю силе своей красоты. Вот поэтому я хочу снять заклятие Айнара. Избавиться от этой дурацкой привлекательности и родить ребенка. Только ребенок будет тебя по-настоящему любить, мужчины – нет, никогда. Они называют это любовью, для них любовь – это похоть и жадность. Они хотят обладать тобой, но это все, ничего более в их мыслях нет.
– Ты так мудро говоришь… – Мидж восхищенно покачала головой.
– О нет, я не мудра. – Геселин со смешком махнула рукой. – Я знаю, где прячется истинное знание, я касалась его, образно говоря, кончиком пальца, но протянуть руку и схватить его целиком мне страшно. Это переменит всю мою жизнь, возможно, в ней будет меньше радостей – еще меньше, ты понимаешь? А я хочу немного сладкой лжи для моего маленького израненного сердечка, оно это заслужило.
Вдруг Геселин шагнула к Мидж и, покачав головой, вполголоса произнесла:
– Но ты права, я знаю об этой жизни и ее хитростях много больше тебя. Хотя страдаю меньше. Я сочувствую тебе – ты похожа на меня прежнюю. Я бы хотела, чтобы и ты переросла это состояние.
Мидж покачала головой, глядя в пол.
– Ты ошибаешься. Айнар…
– Не сейчас. – Геселин упреждающе махнула рукой. – Подозреваю, что ты можешь сказать. Разлюби его, девочка, я знаю этого человека. Ищи его не для этого.
– Я и… и не… – Мидж тряхнула волосами. – Он сказал, что все кончено, и я это знаю. Я приняла это.
– Так переспи с кем-нибудь! Попробуй соблазнить Грейсона, например. – Аристократка