и людских пороков, где никто не имел права на полноценную личную жизнь, эти бараки рушили решительно и без сожаления.
Счастливые люди на разном подручном транспорте, бывало, даже гужевом, перевозили свои скудные пожитки, упакованные в узлы в новые многоквартирные дома. Во дворах этих домов возникала новая общность людей, имеющих «свое» жилье. Люди становились добрее. В выходные дни во дворах из открытых окон звучала музыка, мужики играли в домино или карты, и втихаря от жен попивали дешевый портвейн. Женщины занимались семейными делами и ходили друг к другу в гости почаевничать, поболтать. А ребятишкам новые места обитания приносили новые знакомства, открывали новые горизонты. На чердаках многоэтажных домов, куда сорванцы летом лазали как по внутренним, так и по наружным лестницам, был таинственный полумрак, водились голуби и казалось, что облака можно достать руками.
Шебутная ребятня развлекалась, бросая с балконов на прохожих наполненные водой надувные шары, за что участников этих паскудных акций порой вычисляли и у их родителей после встречи с пострадавшими бывали неприятные моменты, которые перманентно перерастали в неприятности для отпрысков.
До больничной койки доводили стройки
Большую часть времени подрастающее поколение мальчишек проводило на стройках. Тут многое привлекало. Строители тех времен ничего не прятали. На рабочих местах оставались и орудия труда, и комплектующие. Кстати, не припомню, чтобы кирпич кто-то воровал. Наверное, потому, что стоил он недорого. Трудно было получить разрешение, например, на строительство гаража. А кирпичные частные дома за свой счет, кажется, вообще редко строили. Зачем, если квартиры давали бесплатно. Со строек домовитые частники рубероид, правда, тянули втихаря, но это уже позже, в семидесятых. Строители без лишнего шума пропажи просто списывали.
А в шестидесятых и сторожей-то почти не было, ну может, там на несколько домов для порядка где-нибудь в вагончике и сидела какая-нибудь тетка, но сколько ребята по стройкам ни лазали – охранников очень редко встречали. Ребята включали сварочные аппараты и, заправив электроды, пытались «варить» железяки. Катались в бетономешалках. Проделывали акробатические номера, спускаясь по проволоке с балкона на балкон. Набрав карбида, заряжали им бутылки и, запечатав, бросали в воду или закапывали в песок. Взрывы были слышны далеко, но внимания на это почему-то никто не обращал. Знали – пацанва дурью мается.
Иногда случались казусы. Мне стекло от взорвавшегося в руках пузырька с карбидом порезало пальцы и воткнулось сбоку в веко, чудом не покалечив глаз. Моему дворовому приятелю Сашке стекло таки воткнулось прямо в глаз, повредив роговицу. Ума-то не было. А «украшение» нашего двора по кличке Ляляс чуть позже упало спиной прямо на кучу строительного мусора с металлической балки, поддерживающей кровлю строящегося Дворца культуры имени ХХХ-летия Победы, где мы играли в салки. И ничего. Полечился в больнице и все… С головой у него, правда, всю жизнь нелады были и до