Шальной пулей ранило в шею мальчугана на окраине. Он истек кровью, пока бежал до дома, и умер. Мать нашла своего ребенка, лежащего в пропитанной кровью пыли, и сошла с ума. Она даже не плакала, просто сидела с ним рядом, покачивалась и тихонечко выла, как собака. Так она просидела двое суток, пока ее силой не оттащили от трупа, уже начавшего разлагаться. Вскоре женщина и сама отошла в мир иной от истощения и обезвоживания.
В то время как Стас предавался сентиментальным воспоминаниям, правая рука убитого горем отца сдвинулась за спину и медленно-медленно стала приподнимать низ рубахи. Она шла выше и выше, пока не ухватила рукоять нагана, торчащего за поясом.
Стас заметил неладное, когда рука папаши уже тянула револьвер вверх. Барабан зацепился за ремень, и это дало несколько мгновений на раздумье.
Порой, в критические моменты жизни, мозг человека способен выдавать невероятные вычислительные мощности. Стимулируемое сложными биохимическими процессами серое вещество активизируется в такие моменты до предела своих возможностей. Вот и Стас смотрел на наган, медленно, словно в болезненном бреду, извлекаемый из штанов, а мозг его лихорадочно обрабатывал громадные для столь ничтожного времени объемы информации. «Вариант один – папашка достает волыну, шмаляет в главаря, главарь подыхает, банда кончает папашку. Банда без главаря не знает, что делать со мной. Я не нужен банде. Банда кончает меня. В сторону. Вариант два – папашка достает волыну, шмаляет в главаря, главарь подыхает, банда кончает папашку. Находится умник, который знает, как получить за меня бабки. Меня передают заказчику, заказчик кончает меня. В сторону. Вариант три – я мешаю папашке вальнуть главаря. Главарь жив и здоров. Мне почет и уважение с последующей амнистией. Годится».
Дернувшись всем телом, не обращая внимания на приступ жгучей боли в правом боку, Стас метнулся к краю телеги и правой рукой схватил мстительного папашу за запястье, когда тот уже вынул наган из-за пояса. Левой рукой Стас вцепился злоумышленнику в рубаху, не давая тому развернуться, и заорал: «Пушка! У него пушка!» Точнее, хотел заорать, но на деле лишь не особо громко прохрипел, и хрип этот потонул в криках и гоготании болельщиков, активно поддерживающих своего коллегу в матче «детина против девки».
Оскорбленный отец дернулся вправо, пытаясь высвободить руку с оружием, но это ему не удалось, и Стас, увидев, как указательный палец ложится на спусковой крючок, сделал еще одну попытку.
– Пушка! Мать вашу! Уроды!
«Пушка» прозвучала еще относительно разборчиво, а вот на «уроды» ни дыхания, ни связок уже не хватило.
Папаша оказался весьма крепким мужиком, и его правая кисть с наганом, несмотря на отчаянное противодействие Стаса, принялась медленно, но неумолимо поворачиваться назад. Стас уже начал терять и без того небольшие силы, а дуло револьвера сантиметр за сантиметром приближалось к его левому плечу. И тут мозг снова заработал на полную мощность, родив мысль, гениальную в своей простоте.